Под сукно
Вопрос замещения обсуждался представителями сельского хозяйства и губернатором Евгением Савченко ещё в апреле этого года. Тогда глава региона выразил уверенность, что Белгородская область может стать примером в импортозамещении в аграрной отрасли. За прошедшие полгода в регионе действительно открыли несколько фармацевтических заводов по производству ветпрепаратов. Мощности измеряются десятками тысяч тонн и многомиллионными инвестициями.
Правда, по словам белгородских учёных, они пока не ощутили на себе никакого влияния от разворота на новый курс.
«Мы предлагаем внедрять свои разработки, которые значительно дешевле и не менее эффективны. Но повернуть бизнес к учёным крайне сложно, – констатирует проректор по инновационной деятельности и коммерциализации технологий Белгородского государственного аграрного университета им. В. Я. Горина Андрей Дорофеев. – Крупные компании зачастую заинтересованы покупать не там, где дешевле, а там, где налажены связи. А налажены они с западными производителями».
По его словам, сейчас учёные Белгородского аграрного университета получают от внедрения своих изобретений порядка 40 млн рублей в год, а могли бы и все 100 млн осилить. Однако многие разработки, доказавшие свою эффективность, складываются под сукно.
«На базе вуза проводятся исследования, которые инициирует государство, – рассказывает декан факультета ветеринарной медицины Владислав Дронов. – Потом финансирование может закончиться, но исследования продолжаются. Учёный, который уже продвинулся в заданном направлении, получает в итоге некий результат в виде патента или свидетельства. Но результаты его деятельности не находят применения».
Характерный пример – история группы учёных, занимавшихся соей. Надежда Шевченко 30 лет выводила сорт «Белгородская-48». Но до 2005 года эти исследования были никому не нужны, а сейчас 80 % площадей в Белгородской области и весь Центральный федеральный округ засеян выведенными ею сортами. Признание пришло к человеку через три десятилетия после начала работы.
Профессор Николай Мусиенко в своё время придумал целую серию препаратов, которые резко снижают количества жира в тушке птицы. За это направление борются все европейские производители, ведь разжиревшая птица – это дополнительные расходы на корма, а её мясо не считается продуктом высшей категории.
«Белгородский учёный разработал добавку на основе местного сырья. Мы предложили её местным компаниям, получили в ответ: «У нас нет проблем со сбытом, у нас и так заберут». И вот вам ещё одна заявка под сукном, – продолжает Дронов. – Мы разработали полтора десятка препаратов на основе отечественного сырья, но применяются они в четырёх хозяйствах области из четырёхсот – вот вам и весь потенциал. Тот же ларикарвит (кормовая витаминная добавка – прим. ред.), который производит бывший витаминный комбинат, доказал свою эффективность. И мы можем производить его в разы больше и доводить до совершенства для нужд отдельного хозяйства, но опять же – фермерам проще купить готовое».
Мозги или приборы?
Доктор ветеринарных наук Анатолий Коваленко разработал препарат для лечения и профилактики мастита у коров и профилактики заболеваний у птиц вирусной этиологии. По словам самого учёного, по стоимости он раз в пять-семь дешевле используемых ныне аналогов, но в широкое производство так и не поступил.
«Мы были на фармпредприятии с идеей о запуске его в производство, но не нашли общего языка, – говорит Анатолий Коваленко. – Животноводческим же компаниям легче поднять цену на продукт, чем заниматься поиском способов его удешевления и вкладывать деньги в разработки. Производители животноводческой продукции и фармпредприятия поняли инициативу губернатора по-своему и стали оборудовать собственные лаборатории. Но ведь первичны мозги, а не приборы!»
Более 20 патентов на изобретения имеет завкафедрой морфологии и физиологии Белгородского аграрного университета Григорий Горшков. Один из них – способ повышения эффективности ниппельных поилок для молодняка птицы. Эта технология позволяет сократить экономический ущерб птицефабрик от гибели суточных цыплят. Вылупляясь в инкубаторе, цыплята не умеют самостоятельно пить, а мамы-наседки, которая могла бы им показать это, нет. Не получая достаточного количества жидкости, до 5 % молодняка гибнет в первые сутки. Учёные придумали стимулировать их дополнительным источником света у поилок: цыплята падки на всё блестящее, и с помощью светодиода можно привлечь их внимание к поилке.
«Мы готовы внедрить нововведение, есть и клиент – крупная птицефабрика, – говорит Владислав Дронов. – Но как клиент она хочет получить готовый продукт, а для его создания нам нужно закупить светодиодную ленту на 10 млн рублей. У нас таких денег нет, а предприятие вкладываться в производство нового продукта не готово».
С мёртвой точки
Чтобы не множить изобретения ради самих изобретений, в вузе создали агротехнопарк. Эта площадка дала белгородским учёным надежду на то, что их разработки всё же будут приносить реальную пользу. Агротехнопарк объединил выставочный и информационно-консультационный центры, производственно-технологические комплексы и бизнес-инкубатор. За девять лет существования под эгидой агротехнопарка свою деятельность начали 20 малых инновационных предприятий (МИП).
«Каждое из МИП внедрило с десяток инноваций, среди которых – пищевые добавки, системы орошения, разработки, которые помогают определить порыв кабеля под землёй… – перечисляет Андрей Дорофеев. – Производители проявляют интерес, но деньги вкладывать не готовы. Наш следующий шаг – вывод продукции с уровня МИПов на большой рынок».
Все МИПы являются составляющими пояса инновационных предприятий, который начали создавать в области. Основная идея – привлечь на исследования средства частных инвесторов. Таким путём давно успешно идёт наука развитых стран, где основным заказчиком научных исследований выступает не государство, а бизнес. В российских реалиях бизнес часто предпочитает содержать собственные лаборатории, а не финансировать научные центры при государственных вузах. Более того, как только инноваторы действительно (!) начинают видеть в инновационной разработке коммерческий потенциал, они тут же теряют интерес к МИПу и в спешном порядке меняют юридический статус.
«Формально одним из учредителей МИПов является вуз, но как только предприятие начинает приносить прибыль, оно сворачивает свою деятельность и открывается уже как ИП, и университет уже не получит никакой прибыли от производства, – продолжает Андрей Дорофеев. – Мы хотим, чтобы учёный получал вознаграждение за результаты своего труда. Есть госпрограммы субсидирования инновационных проектов в АПК, в рамках которых мы выступаем авторами идеи и заявляемся на госпрограмму субсидирования. Если проект одобрен в Минсельхозе, он получает финансирование в соотношении 60 % – средства государства, 40 % – инвестора. Идеи-то есть, и они работают, но, чтобы развивать это дело, нужно привлекать больших производителей».
С другой стороны
Впрочем, утверждать, что участники рынка ветпрепаратов не хотят сотрудничать с учёными, будет не вполне корректно.
«Да мы сами постоянно ищем разработчиков новых препаратов! – говорит Дмитрий Григорьев, генеральный директор компании «Белфармаком», которая специализируется на выпуске ветпрепаратов. – С одним из наших университетов год назад подписали договор на разработку двух препаратов. Полгода назад должны были быть первые результаты, но мы до сих пор их так и не получили».
По мнению Григорьева, если учёный стремится к коммерциализации своей разработки, он сам должен искать заинтересованные стороны и убеждать их в необходимости запуска соответствующего производства.
«Между разработкой и рыночным продуктом – пропасть, но не все это понимают, – говорит он. – Препарат мало разработать – его нужно испытать, зарегистрировать, вывести на рынок, раздать кучу бесплатных пробных партий, после этого производить его с приемлемой для окупаемости себестоимостью и продавать клиентам. Если учёные говорят, что препарат работает и стоит в разы дешевле аналогов, конечно, мы, коммерческая организация, готовы его производить в промышленных масштабах и продавать. И если это действительно так, то почему же мы тогда до сих пор его не производим? Очевидно, тут есть какие-то недомолвки. Либо к нам никто не приходил с этим продуктом, либо есть другие причины».
Кроме того, производители сетуют на аппетиты разработчиков препаратов.
«Некоторые хотят, к примеру, получить сразу 10 млн долларов за изобретение, а будет ли потом продаваться этот продукт, их вообще не волнует, – продолжает Дмитрий Григорьев. – Поэтому, если речь идёт о разумном участии разработчика в прибыли от продажи продукта, мы готовы к диалогу, но платить кому-то большие деньги за неясные перспективы – ни в коем случае».
В продолжение темы – материал «Если инновации не продаются, может, это не инновации?» в рубрике «Есть мнение».