Никого не было
«У меня из 35 человек молодых всего двое. Не хотят ребята на селе работать. Придут, бывало, поработают пару месяцев – и всё. То вставать им рано не хочется, то навозом воняет. Знания поверхностные, руками работать не могут. Извините, конечно, я говорю, как есть: нынешнее поколение растёт потребителями. Созидать не умеют, да и не хотят, наверное. А ведь наши механизаторы в страду по 100 тысяч рублей в месяц зарабатывают», – говорит Роман Акбаров.
Ему 54 года. Среднего роста, коренастый, сильные, привычные к работе с металлом руки. 24 года назад вынужден был покинуть Узбекистан, где родился, вырос, окончил автодорожный техникум, затем – институт и работал главным механиком автобазы.
«У нас больше восьмисот машин было. Масло отработанное, помню, рекой лилось, – рассказывает Роман Алексеевич. – Я поразмыслил и предложил руководству его перерабатывать. Жалко выливать добро такое. Сделал аппарат по перегонке и очистке отработки. Позже использовали наше восстановленное масло в гидросистемах механизмов не только автобазы, но и на других предприятиях. А когда Узбекистан стал независимым, меня уволили. Заявили, что я не могу исполнять свои обязанности, потому что не владею в совершенстве узбекским языком. Я отправил контейнер с вещами в Белгород и поехал следом с женой и двумя малолетними детьми».
— А почему выбрали Белгород?
— Многие тогда сюда ехали. Кто к родственникам, кто к знакомым. У нас же никого не было. Написано было на автобусе: «Великомихайловка», а я когда‑то читал, что это родина Первой конной армии Будённого. Сели и поехали. Высадились, помню, на остановке, зима, мороз… Идёт мужчина с ведром, мы и попросились к нему на ночлег. Два дня всей семьёй на полу у него в доме спали, пока я искал работу. Вулканизаторщиком взяли в колхозный цех.
Колхоз выделил семье Акбарова в селе Васильдол – это в Новооскольском районе – домик. В 1995 году Акбаров переехал в село Алексеевку Корочанского района, где к тому времени обосновалась его сестра. Работал механиком на кирпичном заводе в колхозе «Рассвет». Потом ему предложили стать бригадиром тракторной бригады.
— Тяжело было?
— Не то слово. Я не терплю пьянку на рабочем месте. А в то время без этого не обходился ни один тракторист. Воевал с ними по‑чёрному. Бутылки бил, а они мне – морду. Тем не менее, дожал непонимающих, и моя бригада стала образцовой.
Мужик головастый
Рассказывая о своей жизни, Роман Алексеевич рубит ладонью край директорского стола – мы беседовали в кабинете генерального директора агрохолдинга Сергея Закотенко, – да так, что стол подпрыгивает. Я деликатно подложил под неугомонную ладонь Акбарова толстый журнал учёта чего‑то.
«Зачем это?» – удивился Роман Алексеевич.
— Иначе, – говорю, – на диктофон запишется лишь стук вашей ладони. Да и начальнику вашему, Сергею Ивановичу, спокойнее будет. Вот вы теперь главный инженер. Скажите, что главное в вашей работе?
— Серьёзный вопрос, – Акбаров задумался. – Главное, по‑моему, найти человека, который бы подошёл для современной техники. У нас в хозяйстве трактора по 15 миллионов рублей стоят. Не каждому доверишь такой аппарат. Важно подобрать и воспитать человека, который не только использовать технику будет, но и любить её. На сегодняшний день у нас сложился коллектив, в котором каждый знает своё дело. Прошла, слава богу, пора крика и нервотрёпки. Хотя в своё время на пупе приходилось дело поднимать.
«Роман Алексеевич мужик головастый, – присоединился к разговору генеральный директор Сергей Закотенко, – сколько он нашему предприятию денег сэкономил… Сломается, бывает, механизм – на выброс вроде бы. А Роман Алексеевич помаракует, что‑то где‑то отрежет, что‑то где‑то приварит, выточит – и аппарат снова в строю. Вот уазик у нас старый был. На металлолом хотели уже пустить. А Роман Алексеевич на ход его поставил. Теперь этот уникальный аппарат удобрения в наших садах разбрасывает. А фирменный такой агрегат миллиона три стоит».
Для меня здесь родина
— Вы упомянули заработок механизаторов. А какая у вас зарплата? Как семья ваша устроена? – интересуюсь у Акбарова.
— Зарабатываю 35 тысяч рублей в месяц. Дом у нас пятикомнатный, квадратов сто тридцать. Бывший, кстати, медпункт в селе Алексеевка. Мне в нём сначала две комнаты дали, а за стеной зубной кабинет был. Я до сих пор вспоминаю жужжание бормашины и стоны пациентов. Теперь все комнаты наши.
— Хозяйство, наверное, есть?
— Собака да кошка и в огороде по мелочи. Так, для души. Некогда нам с женой Эльвирой Геннадьевной подсобным хозяйством заниматься. Я спозаранку на работе, она в Ломовской школе директорствует. А на выходные внучки к нам приезжают.
— Сколько же их?
— Три девчушки мои любимые. Две – школьницы в младших классах, а третьей годик исполнился. Души в них не чаю. Упустил в своё время возможность своих детишек воспитывать. Теперь душа моя во внучках.
— Деда, наверное, используют по полной?
— Не то слово. Я ни в чём им не отказываю. Приедут в гости, залезут на колени, а ты почувствуешь запах их волосиков… И больше ничего не надо: ангелочки мои…
— А дети ваши кем работают?
— Сын, Андрей, – старший участковый, тоже живёт в Алексеевке. Дочь, Вероника, работает фотографом в Белгороде.
— Роман Алексеевич, вы ездили на свою родину в Узбекистан?
— Для меня здесь родина. Моя семья, работа, земля белгородская.