За последние три года Павел и Максим проехали три разных марафона. До этого были «Шёлковый путь» в 2016-м и «Дакар» в 2015-м. На январском ралли-марафоне Africa Eco Race команда «Виража» заняла 17-е место в общем зачёте. Гонщики рассказали «БелПрессе» про 6 500 км пути из Монако в Дакар.
Про разницу между марафонами
Кирпилёв: На Africa Eco Race мы не соревновались четыре года. Я в ралли-рейдах стал участвовать с 2011-го, когда мы проехали этот марафон с Артёмом Шевелёвым (заняли девятое место в общем зачёте – прим. ред.), и в 2012-м участвовали (в паре с Вадимом Шмайловым он занял восьмое место, а Шевелёв с Ушаковым – десятое – прим. ред.).
Захотелось опять побывать в Африке. За это время маршрут стал интереснее, появились длинные спецучастки – в среднем по 400 км, за исключением первого и последнего дня, где около 200 км. Всего около 3 600 км спецучастков за 12 дней. Три страны с разным ландшафтом. Маленькие лиазоны (дорожные секции) и большие спецучастки.
Этого нет ни на «Дакаре», где ливни и грозы, спецучастки отменяют и сокращают, ни на «Шёлковом пути». В Южной Америке спортсмены проезжают по 600–800 км по дороге и только по 150–300 км спецучастков. Спортсмен приехал за тридевять земель, но не может выступить в полную силу. Поэтому количество участников африканского «Дакара» растёт, а южноамериканского – падает. Там до 2015 года включительно заявок было больше, чем организаторы могли пропустить, желающих отсеивали, а в 2016-м при ограничении в 500 участников их стало 350, в этом – ещё меньше.
В Африке лучший симбиоз, который есть на таких марафонах (в мире их всего три – «Африка Эко Рейс» – бывший «Дакар», «Дакар» и «Шёлковый путь», который возобновился в 2016-м). В Южную Америку желания вернуться у нас не возникло.
Да и затраты на участие более весомые («Дакар» обходится участнику примерно в 100 тыс. евро – прим. ред.). Для участия в нём нужно поставить технику во Францию в конце октября. Потом она месяц плывёт на гонку и месяц возвращается. То есть 3–3,5 месяца ты находишься без спортивной техники.
А тут по большому счёту 3 500 км грузовик проехал, привёз машину, проверка на пароме – и ты в Африке. И после финиша: неделя прошла – и машина на пароме уже вернулась во Францию. Ещё три-четыре дня – и техника дома. Поэтому «Дакар» сейчас больше для заводских команд.
Ушаков: Наше мнение – «Африка Эко Рейс» будет развиваться дальше. «КамАЗ-мастер» уже три года выступает в обеих гонках. Наша звезда – Владимир Васильев, один из сильнейших гонщиков мира, –в этом году впервые поехал на «Африку Эко Рейс» и выиграл её. Отзывы у него положительные. Думаю, что в следующем году он сюда вернётся. Много спортсменов, которые проехали по 10–15 дакаров, тоже вернулись в Африку.
Фото с сайта команды «КамАЗ-мастер» (kamazmaster.ru)
Про Африку
Кирпилёв: Ехали по трём географическим зонам. Марокко – каменная пустыня. Только пересёкаешь границу с Мавританией – дюны, песочные дороги, везде песок. Правда, в этот раз нас завели на пару участков, где песок был вперемежку с камнями. Растительности почти нет. Въезжаешь в Сенегал – всё зелёное, саванна цветёт, деревья, кустарники, водоёмы.
Ушаков: Животных – полно. Много верблюдов, лисы, шакалы, вараны, пеликаны, бородавочники. Особенно в Сенегале зверей много. Там ещё в болотистой местности везде есть таблички, которые предупреждают о крокодилах.
Кирпилёв: Мавритания – очень бедная страна. Вообще не на что посмотреть, нечего рассказать. Наверное, беднее страны в мире не найти. Читал, что Индия может по бедности с ней сравниться. Я там не был, но из тех, где был, самая бедная – Мавритания.
И куда ты в Африке ни приедешь – везде местные тебя окружают. Просят «кадо, кадо» – дай подарок. Рады всему: бутылке воды, сухпайку, который дали тебе организаторы с утра. Тридцать детей подбегут, дал кому‑то, они за него дерутся. Всё это очень грустно.
На всех биваках и по боевому маршруту есть армия и полиция. Стоят полицейские и военные машины, люди с погонами и автоматами. Сейчас там безопаснее, чем пять-семь лет назад, но без охраны там нельзя. Рядом Мали, где идёт гражданская война.
Фото корреспондента журнала «Движок» Ильи Огородникова
Ушаков: Это же Западная Сахара. Там у многих друг к другу территориальные претензии и всё время напряжение. На границе Марокко с Мавританией друг против друга направлены автоматы и вышки с крупнокалиберными пулемётами, все в бронежилетах. Всё время готовы к войне. Сегодня там уже войска ООН стоят, которые разделяют враждующих.
Кирпилёв: Мы границу прошли спокойно – для участников марафона организовали коридор. Сенегальскую визу сделали на биваке. Жили в палатках, за исключением дня отдыха в Марокко – там можно было жить в отеле. Но мы отказались: палатка стала родной. Две недели в ней жили.
Ушаков: И много времени тратишь на дорогу в отель и обратно. Этот час лучше поспать.
Кирпилёв: Кстати, в этом году до изнеможения не уставали. Жары не было, 15–20 градусов. В отличие от того же «Шёлкового пути», где едешь по 800 км и с ограничением скорости, а потом ещё спецучасток 400 км. Вот тогда реально устаёшь: за рулём по 12–16 часов в день.
Ушаков: Особенно когда едешь за китайской фурой, которая идёт 85 км/ч и никак её не обогнать.
Кирпилёв: А тут лиазон проезжаешь за пару часов, спецучасток – за четыре-пять, и в шесть на биваке. Как на работу сходил, только каждый день на новую.
Про машину
Ушаков: На этой машине мы ездим уже несколько сезонов. В Африке два раза коробка передач ломалась. Фатально это не сказалось на результате. Два раза мы её ремонтировали, четыре – снимали.
Не оправдались наши опасения по поводу перегрева двигателя. Машина хорошо себя показала. Конечно, она не такая быстрая, как у многих наших конкурентов, в плане максимальной скорости и динамики. Зато очень надёжная. Вдвоём свободно две недели эту машину обслуживали. Это экономия на запчастях, деньгах, времени.
Кирпилёв: Это марафонский надёжный автомобиль. Мы на нём три раза стартовали и три раза финишировали.
Ушаков: Практически гарантированно этот автомобиль довезёт до финиша. Если рассчитывать на победу и какой‑то высокий результат, то нужен другой. Но это совсем другие деньги. Итоговое, 17-е место не предел, но мы результатом довольны.
На этой гонке не было нашей категории. Мы боролись с машинами максимально возможного класса, которые стоят баснословных денег.
Ушаков: Фактически наша машина – Т3 кросс-кантри («Вираж» выступал на модифицированном прототипе «Тойоты Ленд Крузер» – прим. ред.), а мы ехали в Т1 суперпродакшн (с серийными, но существенно улучшенными автомобилями – прим. ред.). Хотя категория для таких машин, как у нас, разработана.
Кирпилёв: Вторую неделю именно в своей категории мы ехали первыми-вторыми. То есть наша машина вполне может привозить к подиуму. Но самое важное – приехать на финиш. Если не доедешь, то всё насмарку, а воспоминания о таком приключении будут самыми печальными. Многие не доезжают потому, что техника ломается и уровень водителей не тот. Без пенализации (временного штрафа) финишировали около 20 машин, а штук 30 сошли или получили большую пенализацию за то, что не проехали один день.
Ушаков: Если один день не проехал, то можно стартовать на следующий, но нужно финишировать до старта следующего дня. И нужно выезжать не позже, чем поехал последний экипаж.
Кирпилёв: Но таких дней допускается всего два. У нас гонка прошла спокойно.
Ушаков: А вот наши товарищи из Казахстана Андрей Чередников и Дмитрий Цыра боролись за подиум, были четвёртыми. Быстро ехали, рисковали, но несколько раз перевернулись. С ними всё хорошо, остались живы, а вот автомобиля практически не стало. Жаль нашего мотоциклиста Дмитрия Агошкова – у него разрушился мотор. Порадовал российский квадроциклист Александр Максимов: приехал в десятке мотозачёта. Молодец. Гордимся, что у нас появляются такие гонщики. Довольны и КамАЗами, которые приехали первыми. Васильев – чемпион марафона. А гонщик, который мог с ним конкурировать, сошёл из‑за поломки двигателя, выбыл на пятый день.
Про гонку
Кирпилёв: Был один неприятный день, приехали далеко затемно: был отрезок с очень мягким песком. Ни разу с таким не сталкивались. И по нужному нам направлению застряли пять-десять автомобилей. Отъехали левее, где тоже накатали маршрут – там такая же картина. Мы отклонились ещё левее и пошли своей дорожкой. Тоже подсаживались, удивлялись мягкости песка. В итоге попали в песчаную ловушку: машина встала градусов на 70 – левые колёса крутились в воздухе, а правые глубоко увязли, – но из‑за вязкости песка не опрокинулась. Чтобы вы представляли, он не крупнее цемента. Очень мелкий и мягкий, как мука.
Мы были там одни – спортивный канал остался правее. Но нас нашёл французский экипаж, которым ехал по нашим следам и помог нам выбраться. Друг друга потом доставали. Приехали на финиш участка уже в кромешной тьме, но в норму времени уложились, не получили пенализацию. А многие в тот день не доехали, в том числе и наши друзья-французы, где‑то с ними разошлись.
Ушаков: Этот песок феш-феш я встречал в Южной Америке. Он очень лёгкий, как пух. Но тогда мы ехали на грузовике, и трудностей не было, а легковые машины торчали из него. Сейчас я ехал на грузовике технического сопровождения от бивака к биваку. Где‑то маршрут пересекался, могли остановиться посмотреть, что там к чему. Обычно наши лиазоны пересекались с лиазонами гонщиков, только они меньше ехали по асфальту – их маршрут обычно шёл параллельно дорогам.
Кирпилёв: На этот раз (в отличие от «Шёлкового пути» – прим. ред.) я не делал видео онлайнов. Не было технической возможности. С Интернетом там всё очень грустно. Онлайн у нас был четыре или пять раз на четырёх федеральных радио. Федеральные каналы снимали и «Евроньюс».
Организаторы тоже дали много фото и видео. Сделаем фильм, есть такое желание. Ждём материалы по другим экипажам.
Про финиш
Кирпилёв: Последний участок очень короткий. Стартовали на берегу океана, а финишировали на Розовом озере – у него вода такого цвета. Оно очень солёное и красивое. Жители города традиционно встречали на финише: арка, всё закончилось. Человек 20–25 русской диаспоры с напитками, пивом. Фотографировались, общались. Потом в гостиницу, переночевали – и домой.
Пока едешь, очень хочется поскорее оказаться на финише. А когда спортивная составляющая заканчивается, то жалеешь, что всё уже закончилось, и хочется ещё.
Ушаков: После такого всегда наступает какое‑то опустошение. Когда в этом ритме находишься, а потом он прекращается, то несколько дней находишься в прострации и не знаешь, за что браться. А дома первое желание – спать.
Кирпилёв: И поесть домашней еды. Там питались тем, чем нас кормили организаторы. Организованный завтрак: яйцо, лапша, кусочек ветчины – и ужин: бульон и вермишель с куском мяса. А на день давали сухпаёк: орехи, изюм, маленькие галеты, кусочек сырокопчёной колбасы, консерву и детский сок с трубочкой. Вместо обеда пойдёт. Срок годности – несколько лет. Но последние два-три дня мы готовили сами. Варили картошку, ели с салом, хамоном, делали что‑то среднее между супом и борщом. Поэтому желание домашней еды немного притупили.