Летом 2014 года будет юридически оформлена смерть футбольного клуба, история которого началась в далёком 1960-м. Дело о банкротстве клуба уже несколько месяцев находится в белгородском арбитраже и растягивается переносами слушаний. Добившись самого выдающегося успеха в Кубке России, пройдя в 1/8 финала, «Салют» исчез. Умирал он болезненно и некрасиво, совсем не по-киношному. Умирал так, что многие не смогли смириться, долго поминая покойника и обличая власти, которые не нашли денег на поддержание его жизни. А ведь могли?
Могли. Пара сотен миллионов рублей – и «Салют» остался бы в живых. Деньги для Белгородской области большие с учётом явных проблем с бюджетом, но не смертельные. Могли, хотя разговор об этом заведомо идёт неформальный – бюджетное финансирование профессиональных клубов запрещено, но все всегда понимали, что опосредованно казна «Салюта» пополняется по воле региональных властей.
В этот момент самое время вспомнить о волейболе, который якобы как-то особенно любят власти. Но это история во многом надумана болельщиками. Во-первых, волейбольного «Белогорья» не могло бы существовать, не будь Геннадия Шипулина, который сделал делом всей жизни строительство волейбольного клуба. И «Белогорье» совсем недавно повисло ровно над той же бездной, когда славная российская монополия «Российские железные дороги» команду бросила. И всякий, кто хоть немного близок к теме, знает, что Шипулин сделал всё возможное, чтобы получить спонсорский контракт «Металлоинвеста».
А власти любят не волейбол. Власти любят успех. Но самое забавное, что мифическая любовь властей не способна спасать клубы – лишь на время отдалять дату смерти, не более. Отсрочка, которую многие называют спасением. Но все жаждут хотя бы такого спасения. Однако, положа руку на сердце, без дураков: что бы это изменило? Ещё один год надежд и мечтаний. Жизни с головой в песке. «Салют» был обречён. Так же, как были обречены профессиональные футбольные клубы в Губкине и Старом Осколе, так же, как был обречён хоккейный клуб «Белгород», переродившийся в итоге в молодёжную команду, так же, как обречён совершенно любой спортивный клуб в современной России.
Почему обречён? Да потому, что не был никому нужен, как бы страшно это ни звучало. В России футбол вообще не очень нужен, и не нужен совершенно справедливо. Только вдумайтесь: тратить ежегодно на команду 300 млн рублей, болельщики которой то и дело жалуются на поднятие цены билета со 100 до 150 рублей. Понимаете, профессиональный спорт – это шоу, в хорошем смысле, это часть того, что зовётся интертейментом. А за шоу по большей части платит зритель, потребитель. Но готов ли российский и белгородский потребитель платить за футбол соразмерные деньги?
Мы не готовы платить за наш футбол. А больше за него платить никто и не должен. И государство не должно, хотя, признаться, очень хочется. Но по уму – никак ведь не должно. И то, почему спортивные клубы обречены, и то, какими они должны быть, становится понятным, даже если спустить ситуацию до элементарных подсчётов уровня начальной школы.
Берём 20 домашних матчей (примерно столько игр проводит команда ФНЛ на своём поле) со средней посещаемостью (идеальная ситуация для Белгорода) 10 000 зрителей за игру, умножаем даже не на 150 – на 200 рублей за билет и получаем 40 млн рублей. Это потолок, пока что. Тем более что доходы от остальной деятельности в российском футболе или отсутствуют, или крайне незначительны.
Для получения в год 300 млн рублей (примерно таков добротный бюджет клуба ФНЛ), необходимо, чтобы при средней посещаемости матчей 10 тысяч зрителей билет на стадион стоил бы 1 500 рублей. Здесь расчёты абсолютно просты и очень грубы, поэтому налоги не учитываем. Много ли пошло бы людей в Белгороде на матчи футбольной национальной лиги за 1 500 рублей? А с семьёй? Ну или хотя бы за 1 000? А ведь реальная стоимость просмотренного нами футбола примерно такова. Никуда не денешься.
В Белгороде власти разных уровней не раз поднимали тему эффективности спортивных клубов, в том числе и в экономическом контексте. При этом в большинстве развитых отраслей экономики закладывается немецкая бизнес-модель, к которой стоило бы присмотреться и в контексте профессионального спорта. Немецкая спортивная экономика в этом отношении выстроена идеально. Клубы принадлежат болельщикам, они по схеме должны владеть как минимум 50 % +1 акцией. Президенты легко увольняются, если не могут грамотно этим бизнесом управлять, а посещаемость в Германии самая высокая в Европе. Даже в маленьких городках строятся стадионы, сопоставимые по вместимости с численностью населения, а порой и больше её. Исключениями являются только концерны Bayer и Wolkswagen, владеющие клубами «Байер» и «Вольфсбург». При этом сами команды, как правило, весьма и весьма прибыльны.
В Германии создан механизм, когда поклонники клубов имеют внятные экономические рычаги влияния на каждого спортсмена. Выходя на матч, он твёрдо знает, что вот они – тысячи пар глаз – и решают, быть ему успешным в жизни или нет, получит он 1 000 евро или 100 000, чтобы кормить семью. И поэтому на поле он делает всё, чтобы доказать свою состоятельность тем, для кого всё это и существует. Скажите, что может быть более естественным и простым?
Всё это прекрасно, однако в такой клуб «Салют» шансов превратиться никогда и не имел. Ответ можно найти на том же процессе по банкротству «Салюта» в арбитраже: а что у клуба есть в имуществе? Условно говоря, 17 стульев и компьютер. Это не белгородская история-страшилка, так повсюду в России. Клубы изначально создаются такими, что прибыль приносить не могут по определению.
Дело в том, что клуб не может существовать без реальных активов. Свои магазины со спортивной одеждой, свои спорт-бары, свои компании такси, свои кафе и ресторанчики, свои базы отдыха и много-много ещё всего. Любой спортивный клуб, выходя на рынок, априори обладает уникальным конкурентным преимуществом.
Например, я пойду в спорт-бар, принадлежащий клубу, не потому, что там дешевле еда, а потому, что деньги пойдут в клуб. Та же история и с любым другим активом. И так болельщики начинают его кормить. Далее, для того чтобы зарабатывать на посещаемости без оглядки на местные власти, у клуба должен быть свой стадион. Свой! Это недвижимость. Это очень крутой актив, что называется must have.
У руководителей «Салюта», какими бы плохими или хорошими они ни были, такой базы никогда не было. И купить клуб никто никогда бы не захотел, потому что по сути это лишь название да игроки, которым надо платить зарплату до момента окончания контрактов. И как из этого сделать бизнес? Никак. Денег ноль. Шансов ноль. Музыка сдохла.
И вот если финансировать профессиональные спортивные клубы власти не должны совершенно, то создавать условия для превращения клубов в бизнес – это как раз по адресу. Всякий спортивный клуб должен рассматриваться как инвестпроект, которому руководители региона или муниципалитета должны предоставлять пакет необходимых услуг и условий для успешного существования. Отношение к зарождающемуся клубу должно быть таким же, как к заводу или фабрике. В той же Белгородской области крупным инвесторам дают льготные условия, землю, ресурсы…
А если завтра кто-то заявит о создании клуба, никто толком и не знает, а чем его нужно обеспечить, что это за зверь такой? Их привыкли без особого осмысления пичкать деньгами, ибо они всегда были социальной нагрузкой. А социальная нагрузка в любой рыночной экономике рано или поздно отмирает, если не закреплена законом.
Исчезновения российских клубов вообще – сбой всей системы профессионального спорта в стране. Это большой мыльный пузырь, который обречён сдуться. И не только потому, что деньги в стране не бесконечны, особенно в свете довольно серьёзных проблем в национальной экономике. Дело ещё и в качестве. Любопытно ведь, что приход больших и ничем особо не подкреплённых денег в российский футбол так и не привёл к пропорциональному росту его качества.
За выполненную работу футболисты отчитываются перед руководством, в которое чаще всего входят главы госкорпораций или крупных компаний, построенных в эпоху первоначального накопления капитала. Болельщики, для которых вроде бы как изначально и играют в футбол, не являются заказчиками. И это роковая ошибка. Если игра для болельщиков, то кто как не они должны собственным рублём оценивать проделанную спортсменами работу? А пока они оценивают ногами.
Символично, что ещё несколько лет назад средняя посещаемость матчей MLS (лига в США) превысила посещаемость Российской премьер-лиги. Притом что соккер (наш футбол) там не на первом, не на втором и совсем не на третьем месте по популярности. А в России футбол неизменно считается спортом № 1. Хороша картинка, не правда ли?
Потому что не своё. Чужое. Потому что деньги чужие. И влияния никакого нет. Потому что в целом совершенно неважно, что подумает болельщик, понравится ли ему. Он не ужинает девушку и, как следствие, её не танцует.
Это сложные для спорта времена. Времена, когда старые механизмы стремительно рушатся, а новых ещё нет. Время перемен. Довольно очевидный кризис. И признаком выхода из него станет появление в России клубов, пусть даже на уровне вторых-третьих дивизионов, в которых бал правят болельщики, и всё существование их подчинено воле и желаниям поклонников футбола, а не топ-менеджеров госкорпораций, лёгкой рукой спускающих миллиарды, которые они никогда и не зарабатывали.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции