Метаморфический кварцит. Какие секреты КМА хранит Губкинский краеведческий музей

Более миллиарда лет

Недра земли – нет ничего загадочнее, чем процесс зарождения полезных ископаемых. Неслучайно при их поисках и геологической разведке основная задача – получение керна (столбика горной породы цилиндрической формы). Образец толщиной 3 см и высотой 4 м извлекается геологами из скважины с помощью бурения. Несмотря на прочность породы, керн очень хрупкий и в большинстве случаев рассыпается на мелкие части.

Находясь в музее и слушая рассказ нашего экскурсовода, мы пристально всматриваемся в рисунки на железистом кварците.

«Чёрные полосы на породе – это железо, белые, зелёные и красные – другие минералы, которые при обогащении потом удаляются», – делится тонкостями прочтения витиеватых узоров главный хранитель музея Ирина Алтухова.

Экспонат может рассказать о том, как образовалось месторождение, и мысленно перенести на тысячелетия назад. Рисунки на кварците совершенно разные. Вот перед нами образец с параллельными белыми полосами, а дальше – волнистыми линиями, овалами и кругами, окаймлёнными серым и красным цветом.

«Рассматривание минералов – это путешествие во времени, причём в глубокую древность. Считается, что железистые кварциты образуются год за годом на дне моря. Там присутствуют и мягкие породы, которые не рвут слои, а сминаются в складки. Данному образцу более миллиарда лет. Здесь мы видим, как слой за слоем откладывался в толщах древних метаморфических пород, а дальше образовались круги – шло смешение материалов. Так бывает, если лава извергается, тогда идёт цементация нескольких пород сразу. Это сложнейшие природные процессы», – говорит Ирина Дмитриевна.

Приехал, чтобы заработать на обувь

Экскурсовод показывает нам портретную фотографию горного инженера Александра Попова. Сто лет назад он руководил буровыми работами. Получил первый керн, отвёз его в Москву и сделал доклад на заседании Особой комиссии по исследованию Курской магнитной аномалии.

Примечательна история о том, как Александр Попов оказался на месторождении. В газетной статье губкинского журналиста Владимира Шингарёва она записана со слов самого инженера:

«Работал тогда преподавателем в Горной академии. Встретил как‑то Ивана Михайловича Губкина. «Как жизнь?» – спрашивает меня. «Неважно, – отвечаю. – Ходить не в чем. Пару бы сапог или ботинок купить – не знаю за что. Цены‑то какие, а зарплата невелика». «Постойте, – говорит, – вы, кажется, алмазное бурение знаете. Вот и поезжайте на КМА. Туда уже прибыл станок алмазного бурения, а дела не идут. Поезжайте. И денег заработаете на обувь, и бурение наладите. Договорились?»

Попов был фанатически предан работе. Жил он недалеко от месторождения, где велись разработки, домой уезжал поздно вечером, возвращался рано утром. Рядом с кроватью стоял телефон, и ночью каждые два часа ему докладывали об обстановке. Он знал здесь каждые гайку, гвоздь и доску.

Курьёзный эпизод

Рядом с главным экспонатом – труды Особой комиссии по исследованию КМА и книга заслуженного профессора Московского университета Эрнеста Егоровича Лейста, посвящённая крупнейшему железорудному бассейну в России.

На месторождении он трудился в течение нескольких полевых сезонов. Приезжал на свои деньги, проводил исследовательские работы, пока не началась Первая мировая война. А после революции его материалы опубликовали в небольшой брошюре, они считались базовыми для Особой комиссии. На основе материалов российского геофизика и метеоролога выбирали место для бурения первой скважины в 1921 году в городе Щигры.

Ирина Алтухова подчёркивает, что работать в тех условиях было очень сложно. Она зачитывает нам воспоминания сотрудников Особой комиссии КМА. Описан там и такой курьёзный эпизод:

«Небольшие группы людей (речь идёт о геологах – прим. авт.) с приборами, появлявшиеся на полях возле сёл, привлекали внимание местного населения. Были случаи, когда членов исследовательских партий арестовывали, а их приборы уничтожали. Упорно распространялись слухи о том, что в тяжёлых ящиках у них спрятаны пулемёты и что вешки на полях ставят как указатели для немецких воздушных шаров, чтобы было видно, куда прилетать и бомбить русские деревни».