Под копирку, в абрикосах. Почему жители улицы Циолковского больше не ходят в баню

А могла бы песней стать

Такие укромные городские уголки, затерявшиеся между высотками, обычно вдохновляют поэтов и музыкантов. Попади в своё время сюда композитор Юрий Антонов, возможно, вместо шлягера «Пройдусь по Абрикосовой» страна распевала бы «Пройдусь по Циолковского». Но и без того эту улочку любят поклонники прогулок.

Например, молодая мамочка Наталья с годовалым малышом в коляске признаётся.

«Я живу на Лермонтова. Для прогулок у меня свой маршрут: по Жуковского, Горовца, Циолковского. Здесь приятная атмосфера, всегда безветренно».

Но мы‑то рассчитывали на встречу с коренными циолковцами. Окликаем даму в домашней одежде с тремя мопсами на поводке. Но та, завидев фотокамеру, устремляется за угол.

Неужели мы пришли в неурочный час и у корифеев сиеста? Через минуту, вместо ответа на телепатированный вопрос, в ближайшем палисаднике частного дома появляется хозяйка: подрыхлить землю. С чувством вонзая в грунт миниатюрную лопатку, Алла Семёновна (так она представляется) охотно вступает в разговор. Между тем из‑за соседних калиток поочерёдно выглядывают соседи: кто тут у нас? Подтягиваются двое – мужчина и женщина. Живут здесь с момента основания улицы и соглашаются рассказать её историю.

Какая ваша цель?

Людмила Григорьевна приехала в новый дом на Циолковского девчонкой с родителями. А пенсионер (своё имя он, несмотря на наши уговоры, не назвал) строился сам. Мужчина вообще оказался человеком серьёзным.

«Какая ваша цель? Что вы хотите узнать? – выясняет он для порядка и, как водится, перечисляет прессе недостатки. – Дорожек нет, детям играть негде. Вот идёшь и оглядываешься, чтобы машина тебя под зад ударила».

Женщины жалуются, что не хватило на их уличное крыло проводов, когда три года назад в районе меняли освещение. Так и остались, говорят, в медвежьем тёмном углу.

Выложив наболевшее, старожилы пускаются в воспоминания. В 1958-м здесь было поле, а Белгород виднелся где‑то вдали.

«Посёлок Первомайский это место называлось, а потом как начала строиться Харьковская гора, отнесли нас к городу», – говорят собеседники, уточняя, что улица Циолковского изначально так именовалась.

До центра тогда добирались на 102-м и 17-м автобусах.

«46 домов у нас как было, так и осталось. Строиться начали в 1958 году. Землю получали в горсовете рабочие самых разных предприятий. Кто‑то за два года дом ставил, а у кого стройка и на 15 лет растянулась», – наши новые знакомые уже не смущаются диктофона.

Ввести дом в эксплуатацию в те времена можно было, лишь когда стройка завершалась полностью. Для этого застройщик приглашал комиссию, в которую входили представители самых разных служб – от коммунальщиков до пожарных. Собрать их вместе – то ещё было занятие! О процедуре узаконивания народ вспоминает весело, поскольку зачастую она напоминала состязание «кто кого обхитрит».

На каторгу ради дома

Несмотря на трудные времена, все стремились закончить стройку побыстрее. Например, наш строгий собеседник устроился обрубщиком в сталелитейном цехе на котлозаводе.

 «Каторжный, скажу вам, труд: восемь часов с отбойником в руках. Но считалось, что мне повезло, потому что там была очень большая зарплата – около 300 рублей», – поясняет мужчина.

Предприятие выделило ему на строительство беспроцентную ссуду. Но, чтобы её погашать и не мыкаться по квартирам, он возвёл на участке из строительных отходов даже не домик – временный курень, куда впритирку входили кровать, стол и печка. Так и жили с женой и дочкой четыре года.

«Но это были мелочи по сравнению с тем, что совсем не было стройматериалов. На лесоскладе с ночи нужно было занять очередь, чтобы купить тот же цемент, – вспоминает пенсионер и заключает: теперь‑то красота: стройся – не хочу».

В 1950-е архитектура давала застройщикам два типовых проекта домов: 8 х 9 и 7 х 8. Первый разрешали строить тем, у кого было больше детей. Также на 6 сотках участка планировали сарайчик, выгребную яму (центральная канализация, как и асфальт, тут появилась к 2000 году). И эта однотипность долгое время не нарушалась.

Добивают по ночам

Женщины признаются, что из‑за оголтелого дефицита дома получились никудышние. Поэтому и обидно, что налоги за них берут «как за жильё». Но это уже не жалоба, так – констатация факта.

«Из жужалки (котельный шлак, который смешивали с цементом – прим. авт.) всё построено, окно не поменяешь: всё сыплется. Уж мы крепим-крепим стены, но надолго ли? Домам уже по 60 лет. Приезжие их покупают, а потом сносят подчистую и новые строят – ремонт дороже обойдётся», – говорят собеседницы.

Добивают строения, по местному мнению, большегрузы, что зачастили в последнее время на Циолковского. Не рассчитаны коттеджики на такие сотрясения, вот и приходится всё чаще замазывать трещины на стенах. Конечно, эти вынужденные заботы расстраивают.

«Теперь уже и ночью носятся: тут же проезд по прямой», – люди совсем не рады, что их тихая улочка постепенно превращается в трассу.

«Закуркулéли»

А вообще неприметную улицу, окружённую 1-м и 2-м Комсомольскими переулками, Комсомольской улицей и улицами Жуковского, Лермонтова и Горовца, знают разве что прыткие водители.

«Спроси кого – никто про нас и не слышал. А вот если скажешь «там, где вторая баня», – сразу понимают», – говорят старожилы.

Действительно, общегородское помывочное заведение буквально за углом. Раньше циолковские жители ходили в неё регулярно, а теперь, почитай, у каждого во дворе своя мини-парная.

«Закуркулéли, – бурчит наш строгий пенсионер. – Заборы, бани… Здороваться скоро перестанем!»

Ну, это он погорячился. На Циолковского все добродушно здороваются (если, конечно, не считать тётеньку с мопсами). Вот, например, Анатолий. Переехал в Белгород из Нового Уренгоя, неподалёку в многоэтажках живут дети. А у них с супругой свой огородик, и деревья посадили.

«Всё хорошо, но Север всё равно не отпускает, снится», – признаётся он.

16-летний школьник Александр, которого мы перехватываем по пути из школы, соглашается с нами: хорошая улица, дружелюбная.

«Молодёжь только разъезжается, но я останусь», – обещает парень, очерчивая свои владения рукой.

При этом вид у него такой радостный, что мы тоже расплываемся в улыбках. А может, это весна действует – хочется смеяться и радоваться. Здесь, на Циолковского, среди ухоженных палисадников и цветущих абрикосов, она особенно чувствуется.