Как я училась ораторскому искусству и актёрскому мастерству
-
Мнение
-
Мнение
Как справиться с волнением, управлять собственным голосом и его полюбить: личный опыт в материале «БелПрессы».
Учёба
«Когда мне было 13 лет, я и моя лучшая подруга, насмотревшись спектаклей в белгородском драмтеатре, решили организовать домашние подмостки. Наша малочисленная труппа неустанно репетировала спектакли по рассказам Аверченко и Зощенко, эксплуатировала несчастных родственников в качестве зрителей, рисовала афиши и гастролировала по квартирам родных и близких.
С тех пор прошло немало лет. Подруга блестяще играет в одном из московских театров, а вот моя актёрская карьера так и не состоялась, я выбрала другую профессию. Но совсем недавно мне посчастливилось попасть на двухнедельный интенсив по ораторскому искусству и актёрскому мастерству. Там я поняла, что эти практики просто необходимо изучать каждому из нас, независимо от возраста и профессии».
Дышите – не дышите
«Я стою посреди большой комнаты и пытаюсь рассказать о себе другим участникам тренинга. Это оказывается намного труднее, чем я думала. Сердце бешено колотится, ладошки потеют, голос дрожит и срывается.
«Самое важное для любого оратора и актёра – его дыхание», – говорит наша наставница – педагог по риторике и актёрскому мастерству Ирина Черняева.
Затем она кладёт руки на мои рёбра и просит меня подышать. Дышу я так себе: слабый вдох и какой‑то истерический выдох. Так она диагностирует каждого, попутно показывая, что такое диафрагмальное дыхание. В итоге выясняется, что за дыханием почти никто из нас не следит. А некоторые, в основном это мужчины, не в состоянии сделать даже хороший глубокий вдох.
Обычно кислород нам «перекрывают» наши страхи. Страх не соответствовать ожиданиям аудитории, страх ошибиться или забыть текст выступления, а иногда мы боимся, что кто‑то заметит наше волнение. От этих страхов ни в коем случае нельзя убегать. Нужно осознать, принять их и продышать. И сделать это получится только перед зрителями. Практика принятия страхов очень часто заканчивается слезами. Вот и наша группа не стала исключением – две девушки не могут сдержать рыданий. Но это хорошо, значит страх уходит.
Ну а дальше – дело техники. Мы становимся в круг и дышим, пока не начинает кружиться голова. Во время передышки наша наставница назначает нам последующее «лечение»: каждый день – диафрагмальное дыхание, при стрессе – дыхание по‑собачьи, ну и, конечно, любимая актёрами дыхательная гимнастика Стрельниковой.
Александра Стрельникова – оперная певица. В юном возрасте потеряла голос и для его восстановления разработала комплекс специальных дыхательных упражнений. Они применяются не только для постановки голоса в актёрском и певческом обучении, но и помогают излечивать различные заболевания дыхательных путей и сердечно-сосудистой системы».
Гудим, как пароход
«Чтоб овладеть грудным регистром, полезно стать аквалангистом» – так начинается стишок на занижение голоса, и проговаривать его нужно максимально низким и глубоким голосом. Зачем? Всё просто: психологи давно пришли к выводу, что глубокий грудной голос воспринимается людьми намного лучше, нежели поверхностный и высокий. А потому расслабляем горло (несколько широких зевков прекрасно справляются с этой задачей) и начинаем гудеть, как пароход, ощущая вибрацию в груди.
Лично мне так понравилось гудеть басом, что весь следующий день после занятия ощущала себя Шаляпиным. Тем более что этот оперный певец утверждал, что он «поёт из пяток». А я стремилась почувствовать вибрацию даже там. И именно после этой практики мне, наверное, впервые в жизни начал нравиться звук собственного голоса».
Эйяфьядлайёкюдль
«О как же веселилась наша группа, когда пришлось по очереди повторять скороговорку про «33 лавирующих корабля». Я была уверена в успехе, ведь с дикцией у меня всё хорошо. Но когда повторила одни и те же заколдованные слова шесть или семь раз, у меня во рту образовалась такая каша… И к концу моего «блестящего» выступления несчастная скороговорка превратилась в какой‑то лепет юродивого, произнесённый задом наперёд.
А ведь до этого мы не меньше десяти минут делали растяжку языка, расслабляли верхнюю и нижнюю челюсти, горло и громко кричали «ирииис алычооовый», растягивая губы вверх и вниз насколько это возможно шире».
С завязанными глазами
«Разрабатывая свою знаменитую систему, Станиславский заметил, что тело актёра всегда расслабленно и свободно от телесных зажимов. А потому в основе актёрской практики лежит раскрепощение.
Чтобы вернуть глубокое ощущение своего тела, нам пришлось попотеть, в том числе и в буквальном смысле. Несколько часов интенсива были посвящены трансовому танцу, тибетским практикам гудения, работе с энергией кундалини. Все эти техники мы выполняли с завязанными глазами, чтобы как можно лучше сконцентрироваться на ощущениях в собственном теле.
Поначалу я немного стеснялась, что кто‑то может снять повязку и ужаснуться при виде моих безумных шаманских танцев, потом начала сражаться с постоянно отвлекавшими мыслями, но в конечном итоге отпустила и мысли, и страхи и погрузилась в своё тело насколько возможно тотально. При этом ощущения, которые испытывала, были очень мощными и смутно напоминали что‑то забытое из детства. А ещё эти ощущения многократно усиливались благодаря тому, что я находилась среди других людей».
Одна за всех и все за одного
«Уже после первого занятия я поняла, почему все психологи и тренеры по личностному росту настаивают на групповых занятиях. Хотя до этого сомневалась, что можно легко и просто раскрыться перед двумя десятками незнакомых людей. В нашей группе было ровно столько участников. Это люди разного возраста и разных профессий: от банкира, графического дизайнера, парикмахера и бьюти-тренера до певиц, учителя, строителя и военного.
Каждое занятие заканчивалось искренними пожеланиями друг другу и тёплыми объятиями. Вообще к «обнимашкам» я пристрастилась уже после первой встречи. А к концу тренинга поняла, что неосознанно хочу обнимать даже малознакомых людей, с которыми пересекаюсь в течение дня. Этот приятный рефлекс теперь всегда со мной.
И я понимаю, что это единение не случайно: мы общались в особом режиме, когда каждый из нас был максимально открытым и настоящим, максимально поддерживающим и эмоциональным. А потому внутри группы возникли особые, ни с чем не сравнимые отношения».
Занавес
«В начале интенсива каждый из нас выбрал стихотворение для финального выступления. Но не было задачи оттарабанить вызубренные рифмованные строки, как это обычно делается в школе. Это был совсем иной подход. Сначала мы рисовали своё стихотворение – каждое слово прорастало в нас какими‑то образами. Потом мы рассказывали его, пытаясь вызвать в воображении нарисованные картинки.
А дальше мы проживали свои стихотворения в крике, в смехе, в интонациях, проговаривали их на тарабарском языке, использовали технику психологического жеста, читали и вовсе без движения. И так до тех пор, пока текст не становился живым.
В итоге наши финальные выступления были волнующими, наэлектризованными и трогательными. И каждый из нас ушёл с этого тренинга не просто с дежурным сертификатом, а с внутренними переменами, которые продолжают вдохновлять нас и дальше».
Анастасия Состина