Размер шрифта:
Изображения:
Цвет:
20 марта 2019,  19:16

Галина Новичкова: В лечении некоторых видов онкологии мы впереди многих европейских клиник

Известный врач – о помощи детям с онкозаболеваниями, достижениях отечественной медицины и роли благотворительности

Галина Новичкова: В лечении некоторых видов онкологии мы впереди многих европейских клиникпрофессор Галина НовичковаФото: Тамара Акиньшина
  • Статья
  • Статья

В Белгороде в детской областной больнице московские специалисты два дня знакомили наших медиков с современными методами лечения рака.

«БелПрессе» удалось поговорить с известным врачом, доктором медицинских наук, и. о. гендиректора Национального медицинского исследовательского центра детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачёва Галиной Новичковой.

Галина Анатольевна, чего, на ваш взгляд, не хватает в регионах для успешной борьбы с детской онкологией: финансов, квалифицированных кадров, оборудования?

— И того, и другого, и третьего. Но где‑то всё значительно лучше, где‑то хуже. Где‑то с кадрами проблема, зато с оборудованием их нет. Где‑то замечательные врачи, подготовленные, но нет возможностей для качественной диагностики и лечения, потому что финансирование очень слабое.

— Да, многих возмущает, что страна у нас большая и богатая, а деньги на лечение больных детей всем миром приходится собирать через фонды…

— Это неправильное понимание. Денег не хватает ни у кого: ни в России, ни в Америке – нигде. Но это очень гуманно – помочь человеку, который заболел смертельным заболеванием, выздороветь и жить полной жизнью. Поэтому везде к этому (благотворительности – прим. ред.) относятся нормально. Когда 20 лет назад я была в Австрии на стажировке, я видела, что для людей это честь – помочь. Там на Рождество продают сувениры разные в магазине, которые, условно, стоят доллар, а рядом с магазином [благотворительная] лавка, где они стоят два доллара – и все идут туда покупать. Потому что все хотят хоть как‑то помочь пациентам. Там собирают для конкретного госпиталя обычно.

Или вот в Америке есть такой госпиталь – святого Иуды в Мемфисе. Он известен во всём мире как исследовательский. Многое из того, что мы умеем, знаем и можем лечить, началось именно оттуда. По всей Америке знают об этом госпитале. И вот там в магазинах, если что‑то покупаешь, говорят: «Вы не хотите один доллар, всего один доллар пожертвовать для детей госпиталя Сент-Джуд?» И вот так делают тысячи людей, и для них это честь.

Разные пожертвования есть: крупные, мелкие, массовые – потому что надо пациентам помочь, денег не хватает. Я не вижу в этом ничего плохого. Вот у нас есть разные благотворительные акции в Москве, фонд «Подари жизнь» помогает детям. Это очень важно! Это делает людей более добрыми.

Детский рак – непредсказуемая болезнь, от неё никто не застрахован. Бывает, приезжают родители и говорят: боже, наш ребёнок никогда не болел. И семья социально хорошая, и никаких не было проблем, и вдруг случилось такое несчастье. Ну вот откуда?

Откуда – пока что никто не знает, а вот как лечить – мы знаем. И такая ситуация может случиться со всеми. Сегодня ты помог, а завтра может так случиться, что и тебе понадобится помощь. Лечение очень дорогостоящее, и, как правило, на всё денег не хватает, во всём мире не хватает.

Галина Новичкова: В лечении некоторых видов онкологии мы впереди многих европейских клиник - Изображение Фото: Вадим Заблоцкий (архив)

— А как сейчас обстоят дела с подготовкой медицинских кадров? Можно ли, например, организовать стажировку наших врачей за рубежом?

— За рубежом мы [этого] сделать не можем. Как правило, это какая‑то личная договорённость конкретного врача или клиники с зарубежной клиникой и врачами. Какой‑то государственной программы обучения и стажировок нет. Когда мы только начинали работать, нам негде было в России учиться.

А сейчас уже есть наш центр (Национальный медицинский исследовательский центр детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачёва – прим. ред.). Это абсолютно западная клиника. И ваши (белгородские – прим. ред.) специалисты у нас учатся. Причём это не только традиционные курсы повышения квалификации. К нам можно просто приезжать на рабочее место и стажироваться. И мы со своей стороны делаем тоже благотворительные проекты, ищем каких‑то спонсоров. Мы эту программу назвали «Лечим вместе». И приглашаем врачей всех специальностей на стажировку. Это и лаборанты, и хирурги, и реаниматологи, и онкологи. Насколько я знаю, уже порядка пяти человек разных специальностей по этой программе из Белгорода приезжали. 

— Галина Анатольевна, семинар, с которым вы приехали в наш регион, тоже посвящён практическим вопросам?

— Мы будем читать лекции, проводить мастер-классы. Это очень важно, потому что мы в своих методических мероприятиях используем самые новые, прорывные вещи в организации лечения или диагностики заболеваний крови, злокачественных заболеваний. Мы адаптируем эти лекции не только для узких специалистов – их не так много в регионе. Эти лекции полезны и для врачей общего профиля, и для педиатров, и для студентов. Это и ранняя диагностика, это и наблюдение, и вакцинация.

— И каковы ваши впечатления от белгородской службы помощи детям с онкологией?

— Мне сейчас очень сложно оценить: мы только приехали, и в течение дня ещё будем работать. Но мы знаем ваших врачей в течение многих лет. Они участвуют во всех наших мероприятиях, приезжают к нам на стажировки. Это люди мотивированные, грамотные, поэтому надеемся, что здесь всё неплохо в лечении детской онкологии и гематологии. Иногда наши хирурги приезжают и делают совместные операции. Когда мы видим, что какое‑то направление развито не очень хорошо, мы приглашаем к нам врачей на обучение.

Галина Новичкова Галина Новичкова / Фото: Тамара Акиньшина

— Вы говорите об использовании прорывных методик в лечении детской онкологии в нашей стране. Тем не менее люди с этой бедой стремятся попасть на лечение в зарубежные клиники – германские, израильские…

Это вам так кажется. Это не так. Хотя в нашей стране, конечно, пока не хватает высокотехнологичных трансплантационных коек. До того как наш центр начали строить, у нас получали трансплантацию 10 % пациентов от тех, кто нуждался. Сегодня у нас около 35–40 % дефицит этих коек. То есть не все пациенты физически могут попасть в центр, где делают трансплантацию. А если делать пересадку [костного мозга], то надо делать в чётко конкретное время. Иногда мы берём детей и готовы сделать трансплантацию, но родители хотят ехать в Германию, думая, что там лучше. Потом они приезжают туда, понимают, что ошиблись, и возвращаются. И говорят: возьмите, Христа ради, нас назад. Там, естественно, дорого – и те же самые технологии.

В некоторых случаях мы сами говорим, что тот или иной центр где‑то в Европе специализируется на определённой терапии, операциях, трансплантации – и надо ехать туда, потому что у нас нет пока такого опыта, а есть единичные пациенты. А эти центры собирают их много – со всего мира туда отправляют.

Но мы сегодня, например, начали делать CAR-T- терапию – терапию генно-модифицированными лимфоцитами – при конкретном лимфобластном лейкозе B-клеточного варианта, когда не помогла химиотерапия и пересадка костного мозга. Мы начали одними из первых в Европе делать эту терапию. И 80 % детей, которых ещё десять лет назад отправляли на паллиативную терапию и которым говорили, что медицина бессильна, сегодня мы можем вылечить. Понятно, что [наша] клиника не может вылечить всех пациентов в стране, и, тем не менее, прогресс‑то есть! И в некоторых вещах мы нисколько не отстаём, а в некоторых – идём и впереди многих европейских клиник.

Беседовала Тамара Акиньшина

Ваш браузер устарел!

Обновите ваш браузер для правильного отображения этого сайта. Обновить мой браузер

×