На свиньях собаку съели
Когда крупные производители свинины были только в начале своего пути, почти всё поголовье этих животных к нам завозили из‑за границы. Пять-семь лет назад агрохолдинги стали замыкать цикл производства и строить свои племрепродукторы и селекционно-генетические центры (СГЦ). Сейчас в области их три. Они воспроизводят три основные породы свиней: дюрок, ландрас и крупная белая. При скрещивании из них получают товарных животных, которых уже отправляют на откорм.
Породы английской, американской и канадской селекции. Назвать конкретную страну происхождения породы трудно, их вывели в 1920–1930-е годы, и затем они распространились по всему миру и стали транснациональными.
Семя хряков производится тоже у нас в регионе, а основное поголовье либо формируют в своих СГЦ, либо завозят из такого же центра «Знаменское» Орловской области. Там выращивают родительские формы свиноматок и хряков.
«Мы уже подошли к уровню создания чистых линий, – говорит замначальника регионального департамента АПК и воспроизводства окружающей среды Алексей Хмыров. – Пока это делают только на Западе, но мы и у себя ведём работу, чтобы такое стало возможно у нас».
Он отмечает, что на два-три года область может сама обеспечить потребности свиноводства. Однако завозить хряков необходимо для прилития крови, чтобы добиться конкретных результатов на конкретном стаде.
Инфографика Дмитрия Исаева
Курица и яйцо
В советское время птицеводство строилось исключительно на собственном родительском поголовье. Откормочные площадки, не имеющие инкубатория, – это быстрый старт. С него начинали свой забег производители, выходившие на рынок в конце 1990-х. Им нужно было быстро наладить товарное производство, поэтому всё инкубаторное яйцо привозили из Европы.
Здесь птицу откармливали, и она шла на убой. Самыми дальновидными оказались белгородские производители: они быстро поняли, чем чревата такая зависимость, и стали строить свои инкубаторы и репродукторы.
«Сейчас мы уже реализуем цыплят за пределы области, – говорит Хмыров. – У агрохолдингов замкнутый цикл, и остаётся заводить только чистые линии, чтобы не было близкородственного скрещивания. Допустим, завозят 20 линий петухов и курочек от разных производителей и их скрещивают. При этом должен быть очень высокий уровень учёта и идентификации животных. Это уровень селекционно-генетического центра, которого в России пока нет».
Коровка made in
В прошлом году поголовье КРС в области насчитывало 222 тыс., из них дойных коров – чуть меньше половины, а племенных – всего 29 тыс. Основных пород четыре: голштинская, симментальская, красно-пёстрая и джерсейская.
Инфографика Дмитрия Исаева
Голштинскую породу вывели в США в XIX веке, джерсейскую – примерно в то же время на острове Джерси, что в проливе Ла-Манш. Красно-пёстрая наша родимая, в племенной книге её зарегистрировали всего 19 лет назад. Но национальность коров условна.
«Симментальскую породу из швейцарского Симмента на территорию Белгородской области завезли в конце XIX века, – говорит Алексей Хмыров. – Тогда промышленники покупали одного быка и осеменяли крестьянских коров. Как теперь сказать, отечественная эта порода или импортная?»
Он уверен, что селекция пород вне границ. И если порода подходит нам по удою, скорости роста молодняка и привесам, нужно, чтобы она была в нашей области. И неважно, какой она селекции: канадской, английской, американской или нашей.
«Мы долго разводили породы в себе, когда были только наша генетика и селекция. У них крепкая конституция, костяк, молокоотдача, качество молока хорошее, но уровень продуктивности не превышает 6,5–7 тонн молока в год», – продолжает он.
В Европе средний надой от коровы – 8–10 тонн молока в год, в Израиле доходит до 12 тонн.
С точки зрения экономики отдельной фермы, оправданно брать готовую европейскую корову. Если же смотреть глобально, вполне возможно, что в Россию приезжают не лучшие представители пород, ведь продавцы заинтересованы в постоянных продажах.
«Не соглашусь с таким мнением, – комментирует Алексей Хмыров. – Каждый фермер состоит в ассоциации определённой породы скота. Поэтому он не может продать корову, которая была бы ниже стандартов этой породы. Качества скота оценивают зоотехники, которые закупают его в Европе. А поступает он сюда под контролем государственной ветеринарной службы и Россельхознадзора. Это не хлам и не третий сорт, другое дело, что имеющиеся показатели мы можем улучшить путём селекционной работы».
Инфографика Дмитрия Исаева
Главное – определиться, какова цель: мясо или молоко? А если молоко, то для чего – молока или сыра? Тонкостей очень много. В область завозят примерно 3,5 тыс. голов КРС, и в ближайшие годы ввоз возрастёт, поскольку готовятся к открытию два крупных комплекса.
Где занимаются селекцией
В регионе активно развиваются племрепродукторы и племзаводы. По три таких подразделения есть в «Зелёной долине» и АПК «Бирюченский», шесть у «Авиды», свой племенной завод в колхозе им. Горина, «Михайловском», Грайворонской молочной компании. В колхозе им. Горина селекцией занимаются лет 30. С гордостью говорят, что ни одной импортной коровы не завезли. За это время вывели собственную чёрно-пёструю породу, тип бессоновский.
Свой инкубаторий и репродукторы первого и второго порядка есть у «Приосколья». В репродукторе первого порядка выращивают прародителей основного поголовья, а в репродукторах второго – суточных цыплят. В прошлом году компания вышла на объём 5 млн суточных цыплят в год.
В структуре «Белой птицы» по итогам 2014 года было три репродуктора, рассчитанных на 59 млн яиц в год, и инкубаторий на 69 млн цыплят в год.
Ещё один селекционно-генетический центр на 1,2 тыс. свиноматок запустят в Прохоровском районе в 2018 году. «Агро-Белогорье» вкладывает в него 1 млрд рублей. Здесь будут разводить материнские породы йоркшир и ландрас. Чистопородных свиней закупят у канадской компании в середине 2018-го.
Селекция – процесс, растянутый на годы. Чтобы качественно улучшить состав стада, нужно как минимум 12 лет – три поколения. Это с учётом того, что селекционеры работают с готовым семенем высокопородных быков. В Америке и Европе уже давно ускоряют процесс, разделяя семя по полу и делая трансплантацию эмбрионов. У нас широкого применения таких технологий пока нет.