Она родилась в феврале 1911 года. В Кривошеевском сельском поселении, к которому относится Храпочёвка, праздничной для Екатерины Присухиной датой считают первые числа месяца: в одних документах указано 2-е, в других – лаконично «февраль». Некую условность объяснить просто: лет 70 назад точному дню рождения особого значения не придавали.
В другом официальном источнике – в Пенсионном фонде РФ – днём её рождения значится 15 февраля.
Екатерина Алексеевна знает, что родилась в «первый день поста». Было это в селе Сагайдачном Корочанского уезда. Семья делала запрос, но доступных документов за давностью лет не сохранилось. Редакции метрическую книгу Покровской церкви Сагайдачного в государственном архиве Белгородской области также найти не удалось.
Жила-была одна Катя
Свою историю Екатерина Алексеевна рассказывала, сидя за столом первой комнаты – прихожей и столовой. Припоминая то хорошее, то плохое, всплёскивала руками, горестно качала головой, смотрела удивлённо, почти не улыбалась. Рассказать о себе и о семье ей помог сын, Семён Константинович.
«Я осталась без мамы, когда мне было полтора или два года. Маму я не помню. Папа, Алексей Савельевич, женился снова, в какой раз – точно не знаю. А что ему оставалось делать? К нам пришла мачеха. Когда мачеха хорошей бывает? Только если примет дитя за своего… Я не одна у отца была, потом он с мачехой и других детей прижил. В семье было четверо ребят и шестеро девчат.
Грамоте выучилась, а в школу не ходила. Ни обуться, ни одеться было не во что – какая тут школа.
Отец по домашности всё делал: жестяными делами занимался, кожевенными. Кому что из людей нужно было. А потом его не стало. И кому я тут нужна? Сначала жила с неродной матерью. Мои старшие братья выросли и завели семьи, потом жила в семье брата. С ним дедушка остался: я с детства за ним гонялась, за штанишки его держалась. Я ещё писклёнком ходила, когда в колхозе начала работать…»
Спустя время она уехала в Тулу, где устроилась на патронном заводе. Через время вернулась к старшему брату и снова работала в колхозе. По данным книги «Сёла Белгородской области» Бориса Осыкова, в 1930-х годах в Сагайдачном существовал колхоз с запоминающимся названием – «Ответ вредителям».
В конце 30-х Екатерина вышла замуж за парня из соседнего села. Звали его Сергей Мишин.
«Муж был из Горелинки. Их семью раскулачили. Как было: раз держал свою скотину – значит, кулак… Сергей служил три года в Курске действительную (служба в кадрах Вооружённых сил СССР в сроки, определённые Законом «О всеобщей воинской обязанности» от 1 сентября 1939 года – прим. авт.). Потом его забрали вольнонаёмным при воинской части. Часть перекинули на станцию Котлы за Ленинградом. Я поехала с ним. Там мы и застали финскую войну. Муж работал при части, подавал свет и воду. На войну он тогда не ушёл».
Завтра была война
«Самое счастливое время было в жизни, когда я с первым мужиком жила. На работу он меня не пустил. Стояли на квартире, комнатка была хорошая. Вместе мы прожили три или четыре года».
В 1939 году у Мишиных родился первый сын – Фёдор. Второй, Алексей, появился летом 41-го. Он родился в субботу. В воскресенье началась война. Страшно было, из окон сыпались стёкла.
Екатерину вместе с сыновьями эвакуировали. Старшему было три года, младшему – около года (мальчишка умрёт вскоре после приезда в Прохоровский район).
«Целый месяц ехали в товарном. В конце концов привезли нас в Сагайдачное. И стояла
я с детьми посреди выгона, пока брат не приехал за мной. Он забрал меня к себе.
Немцев здесь я не видела. Наши солдаты приходили. Их расселяли по селу, а потом они шли на Прохоровку. Придут человек восемь, покормишь их, ночь обстирали, а они назавтра пошли и назад из-под Прохоровки не вернулись. На следующий день приходили другие».
Сергей Мишин, как напишут в официальной бумаге, пропал без вести под Смоленском в сентябре 1943 года.
Фото Вадима Заблоцкого
Жизнь после 45-го
Её Сагайдачное относилось к Александровскому (будущему Прохоровскому) району, а родина мужа Горелинка – к Скороднянскому, упразднённому в 63-м. Екатерине Алексеевне пришлось перейти в Горелинку.
На новом месте надо было обустраиваться и поднимать сына.
«Пальто за телёночка отдала, телёночка выходила – купила хатёночку. Работала в колхозе. Кто работал доярками, у тех были свекрови. У соседки дома жил мужик всегда, работал. Дети-то у них пригляжены. А у меня кому приглядать? Работали много: пололи тяпкой, скирдовали и молотили цепом вручную. Поля снашивали в скирд. В Холодное ездила, молоко на тачке возила. Туда пока Холодное объедешь, а потом напрямки, через Мочаки. По кочкам и по жнивью. Всего досталось. Куда надо – туда меня и шлют. Я ж там всё-таки чужая считалась».
Хозяйничала вместе с маленьким сыном.
«Вскопала лопатой 20 соток огорода. Купила картошки, резала по два ростика. Он возьмёт, малютка, две картофелины, посадит в ямку. Я ещё накопаю. Пришёл новый председатель, только что из армии. Взял и отрезал огород, как будто я за служащим живу. И выкопали его уже другие люди».
В начале 1950-х познакомилась со вторым мужем, Константином Присухиным. Он воевал, инвалид I группы, разведён. Она жена без вести пропавшего, даже не вдова. У него двое детей, у неё – сын. У жениха и невесты – по своей хатке.
Стали жить вместе, переехали в Храпочёвку, к мужу. Екатеринин дом продали: надо было строиться. Держали хозяйство («и гусей, и поросёнка, и корову»). Родились дети: дочка Валентина и сыновья Семён и Иван.
Только спустя время в сельсовете фактическим мужу и жене сказали: «Раз живёте вместе, пишись под его фамилией».
«Официально мама не была вдовой. Живя со вторым мужем, писалась много лет под фамилией первого, – пояснит позже Семён Константинович. – Я под её девичьей фамилией был. И когда я уже пошёл в школу, то к нам, как всегда, в январе из сельского совета пришли переписывать скотину. Я посмотрел документы, а там фамилия – Присухина».
Второй муж умер в 1973 году.
Храпочёвка. Наши дни
Какую жизнь прожила? Долгую («сама не помню, сколько мне лет») и разномастную, как лоскутное одеяло. По молодости не только работница, но и рукодельница: «…кружева вязала хорошо», да и рушники все в доме на иконах сама вышила. Воспитывала детей: «…то, что на огороде есть, тем и кормила», «…старший сын служил в армии, мне за него две благодарности прислали». Встречала гостей: «…холодец варили, хлеб пекли. Кисель варили и компот. За дичкой и тёрном ездили». По-бабьи сожалела («Какие песни? Только по лицу они слезами вот такими катились!»), о чём-то и чему-то радовалась. «Ходила в церкву».
Как живёт сегодня? Сама говорит, что домашним сторожем.
К ней переехал сын. До ста лет полола огород. В мае будет четыре года, как перестала его сама сажать. В прошлом году помогала сыну прорывать свёклу.
Телевизор смотрит мало: зрение совсем плохое. Но всегда «пытает за Харьков и Донецк»: там семьи двух сыновей.
По необходимости пьёт лекарства. Ближайший медпункт находится в 5 км, в Кривых Балках. Приписана Храпочёвка к Холоднянской амбулатории. Часто заходит к ней соседка Валентина Фёдоровна, медработник. А вот если что – придётся дозваниваться в Радьковку.
К юбилею Екатерина Алексеевна относится философски:
«Перед людьми стыдно, что я живу и живу».
Но непременно планирует встретить Пасху.
О том, где в Белгородской области больше всего долгожителей, рассказывает инфографика «БелПрессы»