Санитарка
«Бои были тяжёлые, – вспоминает Елена Прокофьевна. – Территория нашего сахарного завода «Спартак» несколько раз переходила из рук в руки. Фашисты упорно сопротивлялись, много наших солдат полегло».
Лена с младшей сестрёнкой на салазках собирали раненых и отвозили их в общежитие сахзавода. Отыскали почти 60 человек. Чтобы немцы не входили в помещение, на дверях углём написали: «Тиф». Натаскали солдатам соломы, раны перевязали, поили и кормили чем могли. И только через неделю за нашими солдатами приехали из госпиталя, и всё это время сестрички, рискуя жизнью, заботились о больных.
Медсестёр не хватало, и Лене предложили службу в военном госпитале. С госпиталем отправилась в Мантурово, потом под Прохоровку. После Курской дуги пошли дальше в наступление. А вскоре бойкую и смелую санитарку отправили на передовую – в одну из стрелковых частей 1-го Украинского фронта.
«Воевала с автоматом ППШ, – вспоминает Елена Прокофьевна. – Я ещё и санитаркой была. Тащишь раненого, свой автомат и его в придачу. Оружие нельзя оставлять».
Солдаты ей прозвище дали – Лёнька.
В одном из боёв её ранило в руку. После госпиталя направили на 4-й Украинский фронт, в 8-ю дивизию. Второе ранение получила под Винницей. Хотя и разминировали сапёры проход, но не повезло – кто-то зацепил мину, и осколком резануло по ногам.
«В самый раз под 8 Марта было, я лежу и плачу, за сапоги переживала, целые ли, ведь совсем новые были, – продолжает Елена Прокофьевна. – В киевском госпитале отлежалась и опять на фронт».
Разведчица
За отвагу и находчивость направили Лёньку – теперь её солдаты только так и называли – в разведроту.
«Хвалиться не буду, за языком сама не ходила, в группе прикрытия была», – говорит Елена Прокофьевна.
На заданиях группа захвата выдвигалась вперёд за языком, которого могли выслеживать сутками, потом она уходила с «трофеем» в расположение части, а Лёнька с товарищами прикрывала их пути отхода.
В Карпатах это было. Задание выполнили, разведчики с пленным немцем вперёд ушли, а её напарника ранило – солдат идти не может. Лёнька хоть и маленькая была, на плечи его взвалила и с горы вниз по тёмному лесу тащит, падает, поднимается... В общем, заблудились в темноте. Звать на помощь нельзя: немцы везде. Придумала бинты и вату потихоньку жечь, чтобы хоть как-то дорогу себе осветить. Вдруг чьи-то голоса услышали, притаились… Свои оказались – их командир на поиски отправил.
В атаку Лёнька ходила не раз, ничего не боялась. Когда дали приказ на штурм высоты 422,7, немцы думали, что русские в обход пойдут, а они в лоб ударили. Бесстрашно строчила из пулемёта по ненавистным фашистам и Лёнька.
«Даже убила троих, наверное, – вспоминает Елена Прокофьевна, – никто их к нам не звал».
В боях за высоту получила Лёнька ранение в голову. Привезли её в медсанбат. Врач Холодцов, как вспоминает Елена Прокофьевна, посмотрел, постучал по голове и говорит: «Не могу сейчас осколок вытащить, но до свадьбы заживёт».
В октябре 1944 года войска 4-го Украинского фронта участвовали в Восточно-Карпатской операции. В ходе тяжёлых и кровопролитных боёв были взяты Яблунецкий и Дуклинский перевалы. Немцы сильно укрепились там, танковые башни замуровали в бетон, но их всё равно выбили. Перешли Карпаты, вышли на равнину. Так освободили Закарпатье и оказались на территории Чехословакии.
«До Берлина не дошла, – говорит Елена Дормостукова, – наша часть так и осталась воевать в Чехословакии».
Победу Лёнька встретила с опозданием на несколько дней – в Праге, там ещё яростно сопротивлялись уже побеждённые фашисты.
А осколок из головы ей только в 1953 году вынули.
Почтальон
После войны Елена Прокофьевна десять лет за трудодни работала в колхозе и до пенсии – на почте.
«Из нашей деревни ушли на войну триста мужчин, а вернулись шесть. Мне председатель и говорит: «Ты же солдат, вот и командуй!» Я и сама косила, и баб за собой таскала. Косы нам старик правил, да так, что бабы плакали. Пришлось мне самой становиться к наковальне и выправлять косы. Грамотных в селе никого не было, мне как-то и говорят: ты верхом умеешь ездить, становись на почту. Дорог тогда ведь не было. Через речку вплавь перебирались, я впереди – конь за мной. А потом мне и повозку дали, и сани. Так я проработала на почте 20 лет».
В этом году, в августе, исполнился Елене Прокофьевне 91 год. Живёт она с сыном Виктором в благоустроенном доме на окраине села Ново-Александровка Старооскольского городского округа.
«Спасибо сыну, – говорит Елена Прокофьевна, – у него руки золотые, всё в доме сам сделал, никто ему не помогал. Сейчас хотим Интернет провести. Очень он нам нужен, ведь по нему можно и за коммуналку заплатить, и к врачу записаться, и узнать много интересного. Сынок, хотя ему уже 68 лет, и с Интернетом справится. Планов у нас ещё много».
Вот только ноги раненые болят и давление часто беспокоит.
На почётном месте в чистой комнатке, обрамлённая вышитым рушником, висит старая фотография. Молодой красноармеец в буденовке, так похожий на Лёньку.
«Нет, не я это. Муж это мой, Коля, почти 20 лет нет его на свете», – отвечая на мой вопрос, вздохнула Елена Прокофьевна.