Первый таблоид
Результат августовского путча 1991 года – раскол в «Белгородской правде». Главная областная газета осталась верна родной партии, выступив в те дни на стороне ГКЧП против «реформаторов». Журналисты, поддерживавшие «демократические силы» (кто был в те дни прав, а кто – нет, не разобрались до сих пор), хлопнув дверью, уходят в молодёжную газету «Смена», на базе которой создают новое издание – хулиганистый еженедельник «Зебра». Название – своеобразная аббревиатура, расшифровывается как «ЗЕркало БелгоРодА и окрестностей».
«Однако «Зебра» – это не только зеркало, в котором будут отражаться все самые интересные события и происшествия, – поясняют в обращении к читателю авторы издания. – Мы назвали так газету ещё и потому, что жизнь у нас как зебра полосатая: был и белый цвет, будет и чёрный цвет – вот и весь секрет».
В некотором смысле «Зебра» – ровесник новой России: выход первого выпуска почти совпадает с подписанием Беловежских соглашений. С распадом СССР уходят в небытие и партийный диктат над прессой, и былые страхи: «Зебра» охотно освещает прежде табуированные темы секса, проституции и оргпреступности. Большим успехом пользуются репортажи из жизни закрытых для чужого глаза сообществ – от цыган до гомосексуалистов. Издание стремится изо всех сил соответствовать заявленной концепции, в которой сулит «самые животрепещущие криминальные и эротические истории» и обещает «самые выгодные объявления по купле, продаже и обмену всего, что только душа пожелает».
Публике новая газета нравится. Острая на язык, скандальная и слегка «отбитая» – в «Зебре» ощущается сам пульс девяностых. В центре внимания – последняя страница: обычно на ней публикуют обнажённых девушек во всю полосу («Всё с себя продала, но на «Зебру» собрала!» – сообщает подпись к фотографии), а к 8 Марта даже отваживаются поместить в качестве подарка читательницам голого мужика. Часть аудитории, правда, раздражённо морщится: мол, бульварное чтиво. Впрочем, власти газету зауважали. Замглавы городской администрации Владимир Бабин, поздравляя издание с полугодовым юбилеем (!), пишет:
«Молодцы – да и только! Лихо рванула ваша лошадка с места в карьер, не прошло и полугода, как обставила и партийно-племенного тяжеловоза (камень в огород «Белгородской правды» – прим. ред.), и норовистых бегунков вроде «НБ» (газета «Наш Белгород» – прим. ред.). Уже листая первые полосатые номера, честно скажу: по-хорошему завидовал вам – вашей восьмой полосе и вообще смелости, лёгкости, оригинальности. У меня так не получалось…»
«Зебра» просуществует около десяти лет и прекратит существование в начале 2000-х, не выдержав конкуренции с другими еженедельниками (в первую очередь – с «Житьём-бытьём»). Впрочем, один из идейных вдохновителей тогдашнего таблоида Валерий Джавадов ныне – главный редактор этого самого «Житья».
Первое частное издание
Риск – дело благородное. А начало 90-х – время рисковых людей. В июле 1992 года предприниматель Юрий Агарков занимается тем же, чем и добрая половина страны. А именно – оптовой закупкой и последующей перепродажей чего угодно – от турецкой одежды и железных труб до белгородских яиц и макарон. При этом водит знакомства со столичной богемой вроде художника Пригова, поэта Рубинштейна и прозаика Сорокина.
Общение с андеграундными концептуалистами наводит предпринимателя на мысль издавать общероссийскую газету «ЛИКи. Литература. Искусство. Культура». Правда, тут дальше названия дело не зашло, зато появился региональный еженедельник «Риск». Время для запуска выбирают удачное: основной конкурент («Зебра») всей редакцией уходит в отпуск на целый месяц, так что неизбалованный периодикой народ тут же переключается на новое издание.
В названии также обыгрывают аббревиатуру. Газету задумали как рекламно-информационную, поэтому Р в шапке означает «реклама», И – «информация». Что означают оставшиеся две буквы, осталось неизвестным.
В отличие от желтоватой «Зебры», «Риск» претендует на интеллектуальность. Редакция устраивает читательские встречи с авангардными московскими литераторами. В центре внимания также экономика и культура. Для начинающих предпринимателей (ещё вчера их клеймили с газетных полос как «спекулянтов») – респектабельная рубрика «Как начать своё дело» с конкретными примерами белгородцев, вписавшихся в рыночную экономику. Основные симпатии – на стороне демократов ельцинского призыва.
Чуть позже на базе того же «Риска» появляется первая детская газета «Переменка». В отличие от старшего брата, почившего в конце 1993 года, она смогла выжить в лихие 90-е и циничные 2000-е и переродиться в детский журнал «Большая переменка», который выходит и сегодня.
Первый дайджест
В начале 90-х самая читающая страна сталкивается с неразрешимой на первый взгляд проблемой: читать хочется, а на дорогие столичные газеты и журналы денег не хватает. Госбюджет трещит по швам, на субсидирование прессы средств нет, поэтому на подписку на «Комсомольскую правду», «Труд», «Известия» (а также «Работницу», «Огонёк», «Мурзилку» и «Приусадебное хозяйство»), как это водилось в советские времена, у большинства белгородцев денег нет.
Противоречие между высокой потребностью в печатном слове и низкой платёжеспособностью населения снимает «Курьер» – газета-дайджест, своего рода собрание развлекательного чтива. Издержки минимальные: берёшь интересные статьи и интервью из какого-нибудь «СПИД-Инфо» или «Московского комсомольца» и перепечатываешь без всякого указания на источник и упоминание автора. Журналистам платить зарплату не нужно, да ещё можно размещать рекламу АО «МММ» – тоже прибыль. Тем не менее за 1994 год розничная цена газеты вырастает в десять раз: ничего не поделаешь – в стране гиперинфляция.
Газета отличается всеядностью: в одном выпуске – серьёзный экономический прогноз, научно-популярная статья о половой гигиене и тут же – прогнозы от предсказательницы Джуны, тайны пирамид Хеопса и шокирующие подробности дела Чикатило. Публика тоже всеядна: тираж быстро растёт.
«Курьер» просуществует недолго: если в начале 90-х ещё можно безнаказанно нарушать чужие авторские права (проще говоря – воровать тексты), то к концу десятилетия столичные редакции научились отстаивать интеллектуальную собственность в судах. Платить московским коллегам за перепечатки белгородская газета была не готова – дорого. И закрылась.
Легализация самиздата
Ещё во время горбачёвской перестройки шебекинский инвалид Игорь Чистяков осваивает самиздат. Литературно-публицистический журнал «Альтаир» немногочисленные подписчики получают в почтовых конвертах. Впоследствии это название позаимствует для своей газеты белгородец Константин Битюгин. С момента регистрации газеты до выхода первого номера проходит почти год: редакция никак не могла найти деньги на издание. Помогает случай: индивидуальному частному предприятию «Редакция газеты «Альтаир» удалось купить, а потом выгодно перепродать несколько тонн лимонной кислоты.
На вырученные деньги купили газетную бумагу. Редакция разместилась прямо на квартире Константина Битюгина. Газета не имела строгой периодичности: иногда выходила раз в две недели, иногда – реже. Замысел издания для инвалидов в итоге воплотился в городскую газету для творческих людей: на страницах издания выходят стихи и рассказы местных авторов, исторические очерки, письма читателей и непременная телепрограмма.
Газета закрывается через полгода: не хватает средств. Потом её реанимируют на деньги белгородского филиала столичного вуза. Отрабатывать деньги приходится натурой: четыре из восьми полос – вузовские новости. Логотип и элементы оформления разрабатывает прославленный белгородский художник Станислав Косенков.
Впрочем, у вуза денег хватает ненадолго. Очередным спонсором становится отдел по делам молодёжи при администрации Белгорода. Правда, и он будет финансировать газету чуть больше года. В феврале 1997-го поздравить коллектив с четырёхлетием приезжает сам мэр Георгий Голиков, а уже через месяц финансирование газеты прекращается и она тут же закрывается.
Впрочем, коллектив «Альтаира» без работы не остался. Константин Битюгин до момента безвременного ухода из жизни работал судебным репортёром в газете «Смена», одна из альтаировских авторов Елена Милашина впоследствии попала в столичную «Новую газету». Нашли свой путь и многие другие участники «Альтаира».
Первая вечёрка
В середине 90-х владелец частной типографии и небольшой телекомпании «Магнит» Сергей Дедиков запускает газету «Вечер». От своих соседей по газетному лотку новое издание отличается разительно: вместо желтоватой газетной бумаги – белоснежный офсет, вместо чёрно-белых страниц – полноцветная печать. Изначально формат задумывался как «с миру по нитке»: тут – про политику, здесь – про экономику, а ближе к концу номера – жизнь звёзд, кроссворд и колонка юмора.
В условиях скудного рекламного рынка издание больших денег не приносит. Зато помогает владельцу продвигать принадлежащие ему бизнес-активы, а заодно создаёт ему репутацию первого белгородского медиамагната. Не забывают про политику: в преддверии выборов при редакции открывают пресс-клуб, который охотно посещают Евгений Савченко, Андрей Скоч и Владимир Жириновский. Среди авторов выделяется яркими текстами Алёна Андреева, она же Елена Бондаренко, ныне возглавляющая телерадиокомпанию «Мир Белогорья».
«Однажды к нам в редакцию пришёл юный мальчик – вчерашний школьник, – рассказывает тогдашний редактор «Вечера» Вероника Смирнова. – Заявил, что хочет стать журналистом. Мы были рады пополнению, хотя поначалу тексты у него были неказистые. Но мальчик оказался упёртый, буквально требовал давать ему больше заданий, работал над собой, в нём чувствовался внутренний стержень. Я сразу поняла: из него будет толк».
Сегодня тогдашний мальчик-стажёр известен всей стране. Тележурналист Евгений Поддубный побывал чуть ли не во всех горячих точках планеты – от Афганистана, Ирака и Южной Осетии до Сектора Газа, Сирии и Донбасса.
Таковой была история лишь нескольких белгородских изданий в бурлящие 90-е годы. История закончилась – началась современность. О ней напишут другие газеты.