Кровать-чердак, под нею кресло-мешок, индийские тканевые светильники, рядом – холодильник, стол, под ним… ванна, в уголке, на полке, – томики Лондона и Драйзера, а на кирпичных стенах – плакаты битлов, The Doors, Джимми Хендрикса, Дженис Джоплин. На малой сцене художник Марина Шепорнёва создала предельно бытийный интерьер, отсылающий к американским лофтам 1960–1970-х и к стилю хиппи Flower Power. Сразу же возникает вопрос: «Что есть свобода?» Ведь само по себе пространство в духе хиппи спорит с мироощущением своего обитателя – главного героя Дональда Бейкера (Дмитрий Беседа).
Пьесу «Эти свободные бабочки» (Butterflies are free), смыслы которой вне времени и вне национальности, американский драматург Леонард Герш написал в 1969-м и на её основе создал сценарий фильма «Бабочки свободны» (1972). На эти времена приходится расцвет движения хиппи в Америке. И Герш совершенно чётко определяет своё отношение к этой субкультуре как к ещё одному способу растворения индивидуальности в массе, а в их «свободе» видит её имитацию, скрывающую жизнь праздную и по большому счёту пустую.
Фото Ольги Воргуль
В то время как для молодого слепого музыканта Дона свобода – возможность начать жить самостоятельно, быть собой, творить. Куколка должна разрушить плен кокона и бабочкой упорхнуть ровно к тем вершинам, что ей предначертаны. А пока бабочка Дона ещё не может взлететь, но и уже остаться не может, точно лист под порывами ветра, тщетно бьётся о слуховое окно его маленькой квартирки.
Дон знакомится со своей привлекательной соседкой Джил Тэннер. Они сходятся в своём стремлении к свободе – оба хотят быть свободными, как бабочки. Вот только понимание свободы у них совершенно разные. Для Джил свобода – жизнь без привязанностей, обязательств и забот. Её бабочка беспечно порхает, а потом летит на пламя и всякий раз обжигается. Свобода Джил не что иное как бегство от свободы, от любви, от самой себя. Ей только предстоит узнать: по-настоящему свободным может быть только тот, кто обрёл себя.
В роли Джил – Дарья Ковалевская. За внешней уверенностью, раскованностью, даже наглостью актриса обнаруживает внутри своей героини недолюбленную, когда-то потерявшуюся девочку, которая страшится одиночества, оттого и заполняет пустоту случайными связями. Ею владеют страсти, которые она тщетно пытается утолить (скажем, Джил постоянно хочет есть – и её сильные эмоции сопровождает потребление пищи). И если Дон в прямом смысле «слепой ощупью ходит впотьмах», то Джил блуждает впотьмах своей души.
Фото Ольги Воргуль
А вот слепота Дона позволяет ему увидеть настоящую Джил, ведь слепой обладает внутренним зрением. Она заполнит его мир, станет этим миром для него. Интеллигентный, мягкий, тонко чувствующий, с доброй светлой улыбкой, каким его представляет Дмитрий Беседа, Дон оказывается непохожим ни на одного мужчину, что девушка встречала раньше. Он постепенно освобождает её от всего наносного, искусственного – снимает её шиньон, накладные ресницы и учит знать себе цену, заставляет понять, чего она действительно достойна (именно по этой причине кажется символически неверным появление Джил в спектакле снова с шиньоном). Он откроет ей, что дорога без сердца ведёт в никуда и только любовь способна указать единственно правильный путь.
Играть слепого – одна из главных трудностей для исполнителя роли Дона. И Беседа её преодолевает. Глаза стеклянные неподвижные, движения угловатые и вдумчиво медленные – его решение выглядит вполне естественно. Интересно и то, как режиссёр заставляет зрителя воспринять действие с позиции слепого Дона (такой киноэффект субъективной камеры): тушат свет, и во мраке слышна музыка, из которой соткан его мир: шорохи, шелест одежд, едва различимое шарканье шагов, лязг ложек, звон бокалов, хлопки дверцы холодильника...
Образ Дона, воплощённый Дмитрием Беседой, основообразующий спектакля. Исполнитель роли Гамлета в «Гамлете» Валерия Беляковича, Беседа сообщает своему Дону гамлетовскую горечь и его неистовую волю, обращённую в этот раз не к самоуничтожающему возмездию, а к обретению себя. И если Гамлет – сын, преданный своей матерью, то Дон – сын, вынужденный совершить побег от тотального материнского контроля. И если роль Гамлета актёр строит на контрасте мальчишки и беса, не способного на любовь, то его Дон – это контраст мальчишки и пробуждающегося в нём художника, чьи веру и силу питает любовь. К слову, сочиняемая им на гитаре песня «Шёпотом по губам твоим…» становится главной музыкальной темой спектакля (авторы музыки – Алексей Колчев, слов – Дмитрий Беседа).
Фото Ольги Воргуль
Миссис Бейкер, мать Дона (роль играет Татьяна Дюжикова), появляется в квартире сына ментором, холодным, надменным. С непроницаемым лицом, чётко чеканя слог, эта железная леди походит на механическую куклу. Постепенно Дюжикова раскрывает боль своей героини. Сильная и властная женщина вдруг ранит своим отчаянным состоянием, уязвимостью, бессилием перед естественным природным циклом. Что остаётся матери, когда её дитя вырастает? Отпустить. Позволить летать самостоятельно.
Превалирующая над любовной, более проявленная из сюжетных линий спектакля – как раз взаимоотношения Дона с матерью. Беседа и Дюжикова выбирают очень личную интонацию: играют внутренне напряжённо, жёстко, даже исступлённо. Кажется, что они размывают дистанцию между собой и своим персонажем. И поначалу развивающийся как романтическая история довольно предсказуемый спектакль (режиссёр буквально прочитывает пьесу) актёры превращают в достаточно болезненное высказывание о том, что время, точно палач, беспощадно выносит свой приговор даже самым крепким связям – узам крови. О том, что отношения между родителем и ребёнком в определённый момент должны переродиться, чтобы не оказаться навсегда разорванными. И вот этот их театр переживания, когда они не подражают жизни, а живут здесь и сейчас, трансформирует жанр спектакля из лирической комедии в трагикомедию.
Премьера «Эти свободные бабочки» состоялась 15 апреля. Следующие показы спектакля – 22 и 29 апреля.