Бернард Шоу. «Пигмалион». Роман в пяти действиях. Белгородский государственный академический драматический театр имени М. С. Щепкина. Режиссёр – Игорь Ткачёв. Художник-постановщик – Андрей Климов. Музыкальное оформление – заслуженный работник культуры РФ Руслан Родионов.
Нам представляют историю чудесного преображения бедной цветочницы из мрачных трущоб Элизы Дулиттл в леди из высшего света и любви между нею и её учителем – профессором фонетики Хиггинсом, любви разных людей из совершенно чуждых друг другу миров. Собственно, не впервые.
«Пигмалион» Ткачёва взаимодействует не с миром идей Шоу (тогда бы эта любовь была попросту невозможна), это прямой диалог с «Моей прекрасной леди» – одной из популярных сюжетных мифологем XX века.
Бродвейский мюзикл Фредерика Лоу и Алана Джея Лернера (1956) и возникший, по сути, из него одноимённый музыкальный фильм Джорджа Кьюкора (1964) свели это произведение к мелодраме с хеппи-эндом. Их авторы опустили предисловие и послесловие драматурга, где тот непосредственно говорит о смыслах пьесы, обусловленных фактами его биографии, политическими и социокультурными взглядами. Возвратились к первооснове – древнегреческому мифу о скульпторе Пигмалионе, создавшем статую и полюбившем её настолько, что Афродита превратила его творение в женщину. И именно такая, полярная Шоу трактовка укоренилась в сознании большинства из нас.
По этому пути пошёл и Ткачёв – и сценическая версия пьесы-дискуссии, интеллектуальной драмы предстала фантазией, воплощённой лёгкими акварельными мазками. Следуя режиссёрскому замыслу, актёры не играют в английскость, не реконструируют менталитет и эпоху, не присваивают себе героя. Они играют в театр, возвращают ему первозданное, но подчас утрачиваемое свойство – театральность. Создают подчёркнуто условную реальность и сознательно обнаруживают между собой и образом дистанцию. Приём «спектакль в спектакле» заявлен сразу же.
Действие начинается с выразительной массовой мизансцены: горожане, дамы и господа, взволнованы грядущим событием. Афиша сообщает о премьере My Fair Lady (очевидный привет мюзиклу, лондонский сезон которого начался именно 30 апреля 1958-го, как и значится на афише). Подкрепляет эту связь и знаменитая песня Элизы «Я танцевать хочу», I Could Have Danced All Night (вместе с Soul Bossa Nova Куинси Джонса – это главные музыкальные темы спектакля). А уже в следующий момент начинается история маленькой цветочницы и профессора Хиггинса.
Отсюда и условность визуального мира «Пигмалиона». Выстроил его московский театральный художник Андрей Климов. Если вы видели «Как важно быть серьёзным» Вадима Данцигера, «Царскую охоту» Алексея Гирбы, «Двенадцатую ночь» Сергея Стеблюка, «Кабаре «Кармен» Данцигера и Виталия Бгавина в БГАДТ, то знаете: речь об авторе совершенно особенных сценографических решений. Итак, перед нами – условный Лондон начала XX века.
Городская улица – пространство первого акта. Столбы кованых фонарей образуют арки. Расположены они анфиладой, проникнутой ритмом движения, и образуют своеобразную аллею. По временам здесь будут останавливаться и застывать персонажи, превращаясь в силуэты – графические монохромные картинки. Эти мизансцены очень эффектны. Для каждого акта Климов продумал свой визуальный облик. Деревянные панели и обои с орнаментом, мелочи декора... Основные места действия – интерьеры квартир профессора Хиггинса и миссис Хиггинс – изысканно аристократичны, отдалённо напоминают эстетику движения искусств и ремёсел. Художник сконструировал 70 роскошных костюмов, чей стиль отсылает к моде 1910–1930-х. Элегантную одежду дополнил всевозможными шляпами и шляпками – цилиндры, котелки, федоры, токи и таблетки с вуалью и без, с изящными эгретками и эспри...
Скажем, в изумительном ретроплатье балтийского цвета и миниатюре с эгреткой из павлиньих перьев появляется миссис Хиггинс – мать профессора. Её образ воплощает заслуженная артистка России Ирина Драпкина. Леди, ослепляющая красотой и благородством, она далеко предвидит всё то, что ожидает сына. И выдаёт её лишь лукаво-очаровательная улыбка, которую она не может сдержать.
Фото Владимира Юрченко
Контрастная по своей природе роль Элизы Дулиттл досталась Дарье Ковалевской. Чумазым существом с почти обезьяньими повадками возникает она в сценическом пространстве. Манера игры Ковалевской эксцентрична. Вместо речи из неё вырываются какие-то каркающие, хрипящие, булькающие звуки, к которым примешивается ещё и шмыганье носом. Из-за чего и возраст-то её определить трудно. С этого начнётся путь её Элизы, а на втором этапе – приёме у миссис Хиггинс – она предстанет мятежной ломакой, чьи речи и способ их произношения, и мимика, и пластика искусственны, кукольны: языковые конструкции усвоила, а вот самостоятельно наполнить их содержанием пока не в силах. И когда заученные фразы о погоде будут произнесены, девушка выдаст себя с потрохами.
На третьем этапе Элиза становится, наконец, леди. Её отличает тихое достоинство, изящество жестов, взвешенность и осмысленность того, о чём она говорит, интонации голоса. А придёт она к экзистенциальному тупику – ей новой нигде нет места. Воды со дна прошлого вытолкнули её наверх, а здесь для неё не нашлось ни лодки, ни берега, к которому можно причалить. Но определённо демиург-Ткачёв решает: одно на двоих чувство объединит судьбы Элизы и Хиггинса.
На контрасте выстраивает свою роль профессора Хиггинса и Дмитрий Гарнов. Его герой изысканно небрежен, темпераментен, страстен, азартен в своём научном поиске и полемиках. Люди интересуют его всего лишь как объекты для его познания. Разумеется, он чёрств и глух к переживаниям Элизы. Она для него – увлекательный эксперимент по изобретению нового человека. По Шоу, единственно подлинную привязанность Хиггинс испытывал к своей матери: автор пьесы наделил своего героя эдиповым комплексом. В спектакле эта линия нивелирована. Как убран и мотив о невозможности полюбить то, что ты сам сотворил, невозможности быть счастливым с тем, кого воспитал. И опыт с Элизой для Хиггинса оборачивается неожиданностью – он влюбляется в неё. Герой Гарнова растерян, беспомощен перед осознанием этого – впервые его разум бессилен перед чувствами и уступает им.
Полковника Пикеринга играет заслуженный артист России Виталий Бгавин. Его талант комика находит в этой роли благодатную почву – и возникает множество смешных сценок. Добродушный, обаятельный, трогательный, Пикеринг Бгавина – настоящий джентльмен, для которого мораль не теория, а стихия жизни. Смешно звучит, но для Элизы он словно фея-крёстная для Золушки. Проникается её проблемами и уже не может оставить наедине с ними. И именно дуэт Гарнова и Бгавина становится ведущим в спектакле. Хиггинс и Пикеринг как Шерлок Холмс и Доктор Ватсон, Дживс и Вустер. Полковник необходим профессору как зеркало, как совесть, удерживающая его от того, чтобы он прошёл точку невозврата. Забавные пикировки экстравагантных чудаков напоминают игру в пинг-понг, где рационализм и фанатизм учёного за редким исключением проигрывает Пикерингу, защищающему идеи гуманизма.
Отдельного упоминания заслуживает актёрская работа Дмитрия Евграфова. Образ Альфреда Дулиттла – его новая победа. Выход Евграфова – как отдельный вставной номер. Он появляется спиной к зрителям и походит на пугало на шесте, которое словно приходит в движение от порывов сильного ветра: поношенная шляпа, видавший виды плащ, скособоченный жизнью человек. Актёр прекрасно чувствует природу отца Элизы. Тот маргинал, вне буржуазной морали. Пройдоха и пропойца, но, в сущности, добрый малый. Философствующий бродяга, который всё про себя понимает и знает своё место. Тем и счастлив. По-настоящему счастлив.
Евграфов изображает своего героя крайне остроумным, он заражает своим чётко аргументированным оптимизмом, своим залихватским задором. Его игра – непринуждённый естественный поток, увлекающий за собой и позволяющий чувствовать весь рельеф роли, её мельчайшие нюансы и оттенки. Дар трагического комика актёра позволяет ему точно обнаруживать грань между весёлым и грустным клоуном и гармонично переходить от одного к другому. Вот и в этот раз на фоне всеобщих восторгов по случаю привалившего ему наследства чуткий зритель разглядит, что, получив деньги, Альфред Дулиттл теряет себя, теряет своё счастье.
Премьера «Пигмалиона» состоялась 26 сентября.